Мама болтала по телефону уже второй час, он засек,

— …Кто он? Администратор в Малом оперном? Сколько ему лет — тридцать? А дочери двенадцать? А, так он не родной… Ну понятно…

«Опять сплетничают!» — возмутился Лешка. Как ей не надоест рассказывать одно и то же всем своим бездельницам-подружкам?

— …Умненькая, старательная… Тань, ну я не знаю… Я же последний раз преподавала года три назад…

Нет, деловой разговор. Тетя Таня, мамина бывшая коллега по школе, в очередной раз пытается навязать маме ученицу по английскому. А мама, как всегда, отбивается.

— Спасибо, милая, но я никак… Два раза в неделю, по полтора часа… Сколько? Триста? Нет, не могу! Я не торгуюсь, просто абсолютно нет времени! Столько дел, что буквально ни минуты свободной не остается даже на себя, ношусь как угорелая… Ах да, самое главное — у меня же занятия! Танечка, я же тебе еще не рассказывала…

«Врет», — подумал Лешка. Какие у нее дела? По телефону с подругами трепаться? С утра смотрела телик, потом сходила в магазин, притащила кучу еды, мясо пожарила. Вкусное. Сама, что характерно, ничего не ест — бережет фигуру. Потом свалила в парикмахерскую и проторчала там часа три. А на голове что было, то и осталось, никакой разницы…

Мамин голос зазвучал громче, интонации стали бойче. Теперь она уговаривала тетю Таню составить ей компанию на занятиях по тибетской йоге.

— Чудесно, Танечка, ощущения просто поразительные! Там все так спокойно, так снимает стресс — комплекс разработан специально для жителей мегаполиса… Я один раз сходила — и просто ожила… Что ты, милая, никакая растяжка не нужна! Подумаешь, нет подготовки! Никаких «ноги за голову», только работа с тонкими энергиями, гармонизация биополя… И главное — глубокое расслабление. Это же дыхательная гимнастика, — мама засмеялась, — как в школе: подняли руки — вдох, опустили — выдох…

Вот, например, занятия эти — так называемая тибетская йога. Мамино новое увлечение. До того была аква-аэробика. Про эту тибетскую йогу Лешка тоже слышал уже раз четвертый — всем подругам было рассказано во всех подробностях. С его точки зрения, эти тибетские йоги были отъявленными лентяями. Судя по тому, как мама описывала их йогу, они только и делали, что расслаблялись.

— …Все, я уже убегаю. До свидания, Танечка, звони, не пропадай!

В коридоре мама со стуком положила трубку на базу. В тот же миг Лешка опять свернул «Дьябло» и кликнул мышью на иконку «аутлук-экспресс».

— Так-так… — раздался за спиной мамин голос.

— А я что, я почту снимаю!

— Вот скажу отцу, чтобы поставил пароли на все игры!

— Он не сможет. Да и все равно я их потом взломаю…

Лешка оглянулся. Мама стояла в дверях комнаты уже в пальто и длинном шарфе, стройная и изящная, как танцовщица; вокруг ухоженного лица — в художественном беспорядке темно-русые прядки.

— Я пошла на йогу. Приду часов в одиннадцать.

— А чё так поздно?

— Ну, такое вот неудобное расписание…

— Хочешь, анекдот в тему расскажу? — с невинными интонациями спросил Лешка. — Одного чувака спрашивают: «Как вы расслабляетесь?» А он отвечает: «А я не напрягаюсь!»

Мама звонко засмеялась. Лешке ее смех с детства очень нравился.

— Долго не сиди. Хоть глаза собственные пожалей!

— Я только почту.

— Честное слово?

— Ну, честное…

— Не «ну честное», а просто «честное».