— Я написала это потому, что была на тебя сердита, — отозвалась Лили, обворожительно покраснев. Он отвернулся, чтобы не видеть этого зрелища. — Я не хотела, чтобы с тобой что-нибудь случилось, а ты всегда бросался очертя голову из одной опасности в другую…

Ему хотелось заткнуть уши. Ему просто невыносимо было слышать, что она с самого начала была к нему неравнодушна и переживала за него.

— Ты же сама знаешь, что я никогда бы не принял от тебя никаких денег, — сказал Эйвери. — И мне ничего другого не остается, как только вернуть их тебе.

Он щелчком подтолкнул к ней пачку купюр и улыбнулся. Лили инстинктивно отшатнулась, а потом брезгливо, двумя пальчиками приподняла сверток с деньгами с таким видом, будто они были замараны грязью.

— И что мне с ними делать? — спросила она.

— Построй новую конюшню. Подведи баланс в твоих книгах. Ты победила, Лили. Возьми себе Милл-Хаус.

— Почему ты мне его отдаешь?

— Потому, что он твой, — невозмутимо ответил он. — Ты трудилась ради него, принесла себя в жертву ради него, боролась за него до последнего. Ты его заслужила.

— И не забудь о том, — добавила она, высоко вздернув подбородок, — что я отдала ради него свое тело.

Кровь отхлынула от его лица, руки похолодели. Он молча смотрел на нее, не в силах даже шевельнуться.

— Теперь я поняла! — Голос Лили был полон невыразимой боли. — Ты предложил мне эти деньга как плату за услуги — или для очистки совести?

Она подняла тяжелую пачку купюр и, пересчитав их, отложила в сторону.

— Видно, твои угрызения совести и впрямь не давали тебе покоя. Но это не мои деньги, Эйвери, а твои. Пусть я потеряла Милл-Хаус, но мне бы хотелось уехать отсюда, зная, что я честно выполнила все взятые на себя обязательства, одно из которых состояло в том, чтобы ты своевременно получал свое содержание. Как ты поступишь с этими деньгами, меня не касается. Построй себе новую конюшню, купи акции, швырни их в печку, если тебе угодно, но я их от тебя не приму.

— Не будь дурочкой, — огрызнулся он.

— Не надо меня уговаривать.

— Тебе же так нужен Милл-Хаус! Я просто предлагаю тебе средства, чтобы добиться желаемого.

— Мне больше не нужен Милл-Хаус.

— Не правда.

Сигара разломилась между его пальцами, и два окурка незамеченными упали на пол. Он внимательно посмотрел на нее.

— И куда ты отправишься? Что ты будешь делать? — спросил он.

— Это не должно тебя волновать,

— Черта с два! — не сдержавшись, вскричал он. — Меня волнует все, что касается тебя.

Лили открыла рот, собираясь что-то возразить, однако его вид остановил ее. В течение долгого, томительного мгновения Эйвери смотрел ей в глаза, и когда он заговорил снова, голос его был полон ярости и страстной тоски:

— Даже если ты никогда не разделишь со мной ни имени, ни ложа, ни крова — все равно ты остаешься предметом моей заботы.