Пока я за неё на отборе невест отдувалась.

— Ну так если не было искры, зачем предлагал за тебя выйти?

— Нам ведь было хорошо вместе, — пожал плечами экс-благоверный. — Да и мама постоянно на мозги капала, как ей не терпится внука понянчить. И что мы идеальная пара и после стольких лет вместе пора уже расписаться.

— Мама? — Я вдруг почувствовала неожиданный прилив бодрости. Кожу знакомо защипало морозцем. Всё, хана обоям. А может, и Воронцову. — Хочешь сказать, ты женился на мне по совету мамы?

Это, господа товарищи, полный аут.

Лёшка весь подобрался, важно выпятив грудь. Он всегда принимал такую индюшиную позу перед каким-нибудь очень важным (для него) разговором.

— В общем, Ань, ты как хочешь, а я сегодня подавать заявление не пойду.

— Что, мама не советует?

— Да просто ты здесь надолго всё равно не задержишься. Скоро твой Скальде утащит тебя обратно, и тогда вернётся Фьярра.

Погодите-ка…

— Это что же получается, ты не со мной не хочешь разводиться, ты с ней не хочешь разбегаться? — Помидорка-черри, сорвавшись с вилки, шмякнулась коту на филейное место, что вызвало у Котения Котеньевича новый всплеск раздражения. — Хочешь, чтобы я оказала Фьяррочке услугу и повременила с разводом? — уточнила вкрадчивым голосом.

Кивнул. И даже улыбнулся скупо.

Скупо и, надо сказать, очень зря. Эта его улыбка и послужила катализатором очередного магического взрыва.

Не сдержавшись, прорычала глухо:

— Давай, Воронцов, знакомиться заново. Я — Аня. Ты — ледяной труп!

С трупом я, конечно, погорячилась, но к креслу нарушителя покоя и душевного равновесия основательно приморозила. В прямом смысле этого слова. Почувствовала, как кожу начинает колоть от холода и голубоватое свечение окутывает ладони, чтобы уже в следующую секунду плеснуть в опешившего Воронцова. Лёшка даже пикнуть не успел, как оказался связан по рукам и ногам.

Ещё легко отделался. Пусть спасибо скажет, что не распяла на стенке, как вчерашнего истребителя моих нервов.

Ледяные кандалы защёлкнулись на запястьях мятежника, тапочки, а с ними и ноги, приросли к полу благодаря ледяным же наростам. Созданные магией верёвки, будто свитые из хрустальных нитей, оплели грудь уже не моего мужчины, намертво впечатав его в мягкую спинку.

— Всё ещё не хочешь развода? — переспросила с ласковой улыбкой.

Кажется, мы с магической силой наконец оказались на гребне одной волны. Поняли друг друга не то что с полуслова — с полумысли. Не успела я нарисовать в сознании картину: «Лёша в плену у кресла», как магия Герхильдов успешно воплотила эту мою фантазию в жизнь.

— Совсем охренела?! — заверещал муж недорезанной свиньёй. Или скорее кабаном: диким, напуганным и страшно злым. — Проклятье, Королёва! — рыкнул типа грозно, но потом, пораскинув мозгами, решил избрать другую тактику и, нервно сглатывая, залебезил: — Аня, Анечка, ну же, прекрати это. Освободи меня скорее. — Видя, что не спешу превращать лёд в талую воду, снова завопил не своим голосом: — Ненормальная! Психичка!!! Ум-м… у-у-у…

Может, открыть фирму по производству ледяных намордников? А что, мне кажется, такой товар будет пользоваться спросом.

Коротко мяукнув, не то выражая протест против магического беспредела, не то соглашаясь с моими воспитательными методами, Котений Котеньевич благоразумно перебрался в безопасное место — под кровать. Подозреваю, Лёшка с удовольствием последовал бы его примеру, но иномирская сила держала крепко.

Я подошла к мужу, отчаянно вырывавшемуся из ледяных пут. Лучше бы с таким же рвением в ЗАГС просился, подписывать заявление о расторжении нашего никчёмного союза, и радовался бы, что наконец разбежится с «психичкой».