Ну не нравилось мне ему кланяться. Не нравилось, и все тут!

– Но госпожа, – в голосе служанки, обычно таком кротком и мягком, послышались слезные нотки. Это дома в случае чего Мабли бежала за помощью к Блодейне, а здесь ей придется самой со мной управляться. – Все алианы уже два часа как наряжаются и прихорашиваются. А мне вас еще купать, кормить и переодевать.

– Еще скажи, памперсы мне менять… Я тебе кто, новорожденная? – попробовала было возмутиться, но сил даже на это не хватило.

Все, спать, спать и еще раз спать.

– Когда вот так капризничаете… Я слышала, как эсселин договаривались собраться перед праздником в гостиной, познакомиться и пообщаться, – решила зайти с другой стороны хитрюга.

И, надо признать, уловка сработала. Я тут же подхватилась, вдруг почувствовав резкий прилив бодрости. Раз алианам не терпится друг к другу присмотреться, то и мне, пожалуй, стоит начать вливаться в их дружный коллектив. Не столько ради оценки «вражеской силы», сколько из-за ледышки Герхильда. Я ведь так до сих пор и не узнала, что за дефект скрывает его ледяное великолепие.

Так как внешних при беглом осмотре обнаружено не было, пришла к выводу, что подстава кроется в чем-то другом. И следовало как можно скорее выяснить, в чем именно. Я по-прежнему не отметала версию, что Скальде – маньяк-садист, местный аналог Синей Бороды и Кощея Бессмертного. Сильные мира зачастую уверены, что могут позволить себе все что угодно, и им за это ничего не будет. Вдруг тальден из таких уродов.

Брр…

Солнце уже почти скрылось за горизонтом. Последние закатные лучи раскрашивали комнату приглушенным, золотисто-охровым цветом. Пламя в каминах, расположенных друг напротив друга, не только согревало, наполняя спальню умиротворяющим звуком потрескивающих поленьев, но и делало окружающую обстановку уютной.

Приподнявшись на локтях, я с интересом огляделась. Комната оказалась очень просторной, если не сказать огромной. Широкая кровать пряталась в алькове под изумрудным с золотой бахромой балдахином. Повсюду горели свечи – на изящных столиках черного дерева, на подоконниках стрельчатых окон, чередовавшихся с витыми колоннами; над каминами. Пламя свечей отбрасывало тени на стены, увешанные гобеленами с красочными изображениями райских садов и гуляющих по ним златовласок.

Каменный пол устилали мягкие пушистые ковры. Сундуки и лари темнели по углам спальни. Заметила два глубоких кресла и множество мягких пуфов, а еще туалетный столик с поблескивавшим на нем серебряным кувшином да тазиком для умывания. Рядом стоял раскрытый резной ларец, из которого выглядывала нитка розового жемчуга, венчавшая самоцветы разной формы и размеров в ажурных оправах из светлого и черненого серебра.

Мабли проследила за моим взглядом.

– Подарки наследника. Хотите взглянуть?

– Давай ты меня сначала выкупаешь и накормишь, – припомнила служанке ее слова, – а потом уже будем восхвалять щедрость его великолепия.

Облегченно выдохнув, девушка позвала меня в купальню. Не такую просторную, как в хоромах «папеньки», но тоже обставленную со вкусом.

Четвертью часа позже, пока я утоляла голод, сидя за туалетным столиком, Мабли споро укладывала мои волосы. Снова закрутила их над ушами и спрятала под серебристые сеточки, соединенные тонким шнурком, украшенным драгоценным камнем, формой и цветом напоминавшим дождевую каплю.

– И во лбу звезда горит, – прокомментировала я, когда девушка поправила украшение, так, чтобы волшебная капелька мерцала точнехонько у меня над переносицей.