— Хотя я не знаю за тобой никакой вины, которую нужно было бы заглаживать, могу сказать — просто чтобы у тебя стало спокойнее на душе, — что прощаю все обиды, которые, как ты воображаешь, ты мне нанес.

— Спасибо! Хотя о чем это я? Следовало бы ответить совсем по-другому… О черт!

Окончательно запутавшись, Гейбл стиснул руку Эйнсли и вдруг спросил без обиняков:

— Ты согласна стать моей женой?

Эйнсли онемела. Хотя она ясно расслышала его слова, ей на мгновение показалось, что она снова впала в беспамятство. Вопрос был задан прямо в лоб, без непременной прелюдии, столь милой сердцу любой женщины, в виде признаний в любви, страстных клятв, заверений, что он-де жить без нее не может… Лицо Гейбла не выражало никаких эмоций, только напряженное ожидание ответа.

— Ты вовсе не обязан на мне жениться лишь потому, что лишил невинности, — стараясь говорить спокойно, произнесла Эйнсли. Ей вдруг пришло в голову, что, делая ей предложение, Гейбл руководствовался не любовью, а чувством долга. — И уж тем более ты не обязан жениться потому, что в меня попала предназначенная тебе стрела!

— Мною руководят совершенно иные причины. Я уже сказал — я хочу, чтобы ты стала моей женой. Мне следовало заговорить об этом сразу же, как ты оправилась от лихорадки, но я боялся, что ты согласишься из благодарности за то, что я привез тебя в Бельфлер, или просто чтобы не спорить. Мне хотелось, чтобы твое сознание окончательно прояснилось, дух окреп, а силы, насколько возможно, возвратились. Пойми, Эйнсли — я так долго был в плену своих собственных странных представлений о том, какова должна быть моя будущая жена, что не заметил, как в моей жизни появилась самая подходящая девушка на эту роль! И лишь вернув тебя отцу, я понял, что потерял. Ты нужна мне, Эйнсли. Прошу тебя, будь моей женой!

— А что думают об этом твои родные?

— Все обитатели Бельфлера рады и удивляются лишь тому, что я так долго раздумывал.

Поскольку Эйнсли молчала, Гейбл, прикоснувшись нежным поцелуем к ее губам, тихо произнес:

— Если ты не хочешь выходить за меня, тебе достаточно сказать «нет».

— Я не собираюсь этого говорить. — Эйнсли скорчила гримасу. — Ты застал меня врасплох, и я не могу сообразить, что тебе ответить. Единственное, что приходит мне в голову, — ты женишься на мне из благородства, а этого я ни в коем случае не могу допустить.

— Нет, я женюсь не из благородства… Гейбл не успел докончить фразу — на пороге возник юный слуга и взволнованно объявил:

— Там внизу какой-то человек. Говорит, что хочет видеть вас, милорд!

Покраснев, мальчик попятился к двери и пролепетал:

— Прошу прощения. Мне следовало бы постучаться, прежде чем входить…

— Вот именно. В следующий раз не забывай о хороших манерах. Так кто прислал тебя сюда? — нарочито грозно спросил Гейбл, со смехом наблюдая за тем, как парнишка переминается с ноги на ногу и нервно покусывает нижнюю губу.

— Некто сэр Дональд Ливингстон. Он весьма настойчив!

— Понятно, — задумчиво протянул Гейбл. — Скажи ему, что я спущусь через минуту.

Как только за слугой закрылась дверь, рыцарь встал и в упор посмотрел на Эйнсли.

— Меня радует хотя бы то, что ты не отказала мне сразу. Пока я буду разговаривать с Ливингстоном, может быть, ты поразмыслишь над моим предложением? Мы продолжим нашу беседу позднее. — Он нахмурился. — Я не ожидал его так скоро. Он говорил, что приедет через две недели.

— Должно быть, почуяв выгоду, моя сестра заставила его приехать раньше. Подозреваю, что своими постоянными жалобами и упреками она просто выгнала его из дома!

Гейбл поцеловал Эйнсли и направился к двери.

— В таком случае он скоро поймет, что зря предпринял это путешествие.