|
Долгое время у меня вовсе не было вопросов, на которые мне могли бы потребоваться какие-то ответы – ни те, которые можно сформулировать с помощью слов, ни безмолвные, беспокойно вздрагивающие в самой глубине сознания. И только когда стало ясно, что конец, в который большинство из нас не верило вовсе, ошеломляюще близок, я снова вспомнил о своих маленьких мудрых советчиках. Теперь моя рука взволнованно вздрагивала всякий раз, когда я извлекал из кисета одну-единственную руну, можно было подумать, что я больше не величайший из тех, кого называют богами, а обыкновенный смертный, ничтожный человечишко, которому посчастливилось приобщиться к древней тайне, позволяющей заглянуть в будущее… или даже сотворить это самое будущее, нечаянно приворожить его в тот краткий миг, когда холодок ослепительной ясности щекочет затылок, и уже не имеет значения, чья рука достает руну наугад из непроницаемой темноты кисета, поскольку все существа равны перед настоящим чудом – асы, люди, турсы, карлы и прочие беспокойные твари… А когда я покинул Асгард, подгоняемый упрямством, отчаянием и надеждой – ускользнул оттуда, ни с кем не попрощавшись, только потому, что ни в одном из многочисленных пророчеств не было сказано, что я поступлю таким образом накануне последней битвы, и я с веселым отчаянием обреченного вдруг решил, что в моих силах повернуть колесо судьбы, воспрепятствовать предначертанному ходу вещей! – руны остались единственным, что связывало меня с моим собственным прошлым, и заодно последним неопровержимым свидетельством моей былой безграничной власти над истончившимися нитями, из которых соткана жизнь…
В эти смутные дни накануне конца я обращался к рунам отнюдь не для того, чтобы в очередной раз упиться собственной силой – эти счастливые времена миновали безвозвратно. Теперь я смиренно обращался к ним за советом – и, чего греха таить, за надеждой. Но надежда мне пока не улыбалась. День за днем я доставал из мешочка одну и ту же руну, и содрогался от такого зловещего постоянства. * * * Иса – одна из трех великих Рун Промедления, глубокая ровная царапина на темной поверхности абрикосовой косточки. "Лед очень холоден, он прозрачен, как стекло, он сияет на солнце, которое должно долго светить прежде, чем лед растает", – эти слова когда-то произнесли мои собственные мертвые губы, и с тех пор простая вертикальная черточка – руна по имени Иса – стала символом инерции, прекращения активности, вынужденного ожидания благоприятной ситуации… Я чувствовал, как эта проклятая ледяная руна бездействия забирает мою силу – капля по капле. И все же каждое утро я начинал с гадания – в эти дни я на собственном опыте понял, что такое надежда. Я нуждался в надежде – как ни унизительно это звучит… Мои пальцы нашарили в темноте руну, предназначенную мне на сегодня. Она была ощутимо теплее прочих – я бы не смог ошибиться, даже если бы захотел. Я положил косточку на землю, немного помедлил и наконец посмотрел на нее: что же сегодня? Целое мгновение я был абсолютно счастлив. Не Иса, больше не она! Наконец-то что-то другое. Несколько глубоких царапин на темной поверхности образовывали знак, немного похожий на букву N из азбуки, придуманной пустоголовыми ромейцами. * * * "Хагал! – Ошеломленно прошептал я. – Клянусь всеми своими именами, это Хагал! Посланник перемен, неукротимая энергия сметающая все в никуда, разрушающая все вокруг. Град, что приходит с небес и, рассеиваемый ветром, превращается в чистую воду…" Я умолк, поскольку сила руны переполнила меня до краев. В это мгновение я, кажется, уже знал, что нас ожидает – и у меня не было никаких возражений против такой судьбы! – О, наш Один уже на ногах, бодрый, как фаллос сатира! Так и знала, что застану тебя здесь: как подобает приветствовать грядущий день величайшему из героев, если не сидя на корточках на заднем дворе! – Насмешливый голос Афины вернул меня к действительности. |
