Слишком славный и не слишком удачливый – по крайней мере, для того, кто называет себя одним из богов… К тому же, чувствовалась в нем какая-то странная, почти человеческая беспомощность – она всегда таилась в зеленой глубине его веселых глаз… До сих пор я был уверен, что никто кроме меня не замечает этого его изъяна!

    Дионис лежал в углу спальни, отведенной ему для ночлега. Комната ничем не отличалась от моей: пестрый ковер на полу, узкое ложе в центре и большой блестящий ящик напротив ложа, Афина называет его "телевизором" – какая же комната в жилище Олимпийца может обойтись без этой человеческой игрушки, дарующей глупые, утомительные, но, по единодушному мнению Олимпийцев, занимательные сны наяву!

    – Посмотри, Вотан. Что это? Ты когда-нибудь видел такое оружие? – Тихо сказала Афина. Она стояла в изголовье мертвого Диониса и внимательно рассматривала его перепачканное кровью лицо. Кровь была так похожа на человеческую, что мне пришлось бороться с очередным приступом бессильного гнева. Очевидно, Олимпийцы действительно понемногу превращались в обыкновенных людей – и куда быстрее, чем хотелось бы… Мне оставалось только молиться, чтобы меня миновала такая судьба, лучше уж умереть раньше срока! Но кому, интересно, может молиться сам Один? Разве что самому себе – не сбрендившему же Зевсу, в конце концов…

    Я сначала не понял, на что показывает Афина и вопросительно уставился на кровавое месиво под шапкой спутанных светлых кудрей. Только через несколько секунд я увидел, что из глазниц Диониса торчат какие-то узкие деревянные предметы. Я выдернул один из раны и внимательно его оглядел. Это было небольшое веретено – очень странной конструкции, испещренное замысловатыми узорами, не похожими на узоры, которые мне доводилось видеть на предметах, изготовленных людьми, или богами. Но это было именно веретено, никаких сомнений!

    – Видишь? – Я показал его Афине. Она кивнула.

    – Женское оружие. – Мрачно сказала она. – Мне как-то доводилось слышать, что разгневанная женщина способна превратить в смертоносное оружие все, что под руку подвернется. До сих пор я считала это некоторым преувеличением.

    Выходит, я ошибалась – кто бы мог подумать!

    – А откуда он вообще здесь взялся? – Спросил я. – Вчера вечером у нас не было гостей.

    – У меня, а не "у нас". – Сурово поправила Афина. Я нахмурился. Она уже не впервые невежливо напоминала мне о том, что я здесь – всего лишь гость.

    В такие мгновения мне очень хочется навсегда покинуть ее амбу – не просто уйти, а исчезнуть, оставив за собой следы из крови и пепла. Но за мной всегда водилось умение выжидать – если я почему-то считаю, что оно того стоит… Поэтому я и бровью не повел.

    – Да, разумеется, "у тебя", а не "у нас". Тем не менее, гостей здесь все-таки не было.

    – Он прилетел очень поздно, уже после того, как ты ушел в свою спальню.

    Совершенно пьяный: чуть не угробил свой "Фокер" при посадке. – Вздохнула Афина. – Сказал, что испытывает потребность в дружеской беседе, а на его амбе, дескать, не с кем словом перекинуться. Он же так и не обзавелся ни Любимцами, ни Хранителями. Говорил, что не хочет растрачивать свою силу по пустякам… впрочем, мне кажется, он просто ленился. Чтобы вдохнуть жизнь в неживое существо, надо на пару часов отставить в сторону бутылку!

    – Да, такой подвиг ему не по зубам. – Усмехнулся я. Потом покосился на неподвижное тело Диониса: вообще-то считается, что о мертвых следует говорить только хорошее, но я никак не мог привыкнуть к мысли, что наш Дионис действительно мертв, а посему вел себя так, словно он просто выпил больше обычного.