Краешком глаза она увидела, что по сходням идут три бородатых матроса с длинными жидкими волосами. Они орали какую-то грубую песню пьяными голосами. Увидев их, капитан выругался по-французски. У одного из них, высокого и широкоплечего, на руке была грязная повязка.
— Идите вниз. Больше вы не убежите. — Мортимер схватил ее за руку.
Она вырвалась из рук Мортимера и бросилась по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. В ушах звенели его крики — он приказывал ей остановиться, — а она бежала по какому-то узкому проходу. Холли не успела добежать до конца, как сзади ее схватили чьи-то огромные руки и подняли как перышко. Оглянувшись через плечо, она увидела огромного сильного человека.
— Куда вы спешите? — улыбнулся верзила, показав гнилые зубы.
— Я вас знаю, — произнесла Холли, ноги ее не доставали до земли. — Вы напали на меня недавно в доках!
— Ага. Меня нанял хозяин, который вас искал.
— Это не делает ему чести.
— Портовая шлюха, ведь так?
Холли подумала, что Гнилозуб швырнет ее об стену, но тут появился Мортимер и приказал:
— Запри нашу маленькую убийцу в грузовом трюме. Пусть познакомится с крысами, они сделают ее малость покладистее.
Гнилозубу приказание, судя по всему, пришлось не по душе. Он с большим удовольствием стукнул бы Холли по голове. Опустив ее на пол с такой силой, что у нее клацнули зубы, он вцепился ей в руку. Холли скривилась от боли, а он потащил ее вниз по лестнице. Наконец он остановился перед какой-то дверью.
— Познакомься с темнотой, девчонка. Тут ты запоешь по-другому. — И с ухмылкой, обнажившей его гнилые зубы, он открыл дверь и втолкнул Холли внутрь.
В грузовом трюме было темно, стоял сырой запах плесени. Крысы бросились врассыпную из-под ее ног, в двери проскрежетал ключ. Холли подумала, что так, наверное, скрежещут ржавые петли закрывающегося гроба. Порыв ветра, и судно накренилось. Холли слышала, как вода бьется об обшивку борта. Скоро они выйдут в открытое море.
Дрожа от холода, она завернулась в пелерину и прислонилась к двери. И тут ее одолели все страхи, которые до сих пор она держала на привязи. Она подумала о Джоне, которого потеряла навсегда. Вскоре ее повесят, и она умрет, сознавая, что он ненавидит ее за ложь. Но разве она не заслужила ада? Бог покарал ее за то, что она убила Кента.
Вспоминая, Холли перенеслась домой, в Кимбли. Был вечер, рождественский сочельник. Бабушка ушла в церковь на ночную службу. Холли страшно не любила одиночество, которое воцарялось в доме, когда бабушка куда-то уходила. Холли чихнула в очередной раз и прижала к носу платок. Зачем простужаться, да еще в рождественский сочельник.
Она устроилась поуютнее среди подушек на своей кровати и взяла сборник поэм Байрона. Она хранила эту книгу под матрасом и доставала только тогда, когда была уверена, что бабушка не войдет и не увидит ее. Бабушка неодобрительно относилась к рискованным бредням Байрона о любви, равно как и к его образу жизни.
Поначалу Холли не слышала шума, но потом он стал громче. Она насторожилась, посмотрела в окно и увидела, как под рамой показался нож.
Потом чьи-то пальцы подняли раму. Она увидела макушку головы и светлые волосы и поняла, что к ней лезет Кент. Он увидел ее и улыбнулся. Он влез в окно, хотя предприятие было не очень-то простое, учитывая, что ее комната находилась на втором этаже, но Кент, наверное, забрался по опоре для роз, которые росли у нее под окном.
Холли закричала и швырнула в него книгу.
Он ловко уклонился, глаза его сверкнули — он уставился на ее грудь. Ему было всего семнадцать лет, но он смотрел на нее, точно грязный старик.
— Не бойся, Холли. — Он наклонился и подобрал книгу. — Хм! Байрон, да? Юная барышня не должна читать такие книги. |