Нечего удивляться тому, что рядом с ним Мэт всегда казался себе каким-то невзрачным. Еще счастье, что Алисанда придерживалась по этому поводу другого мнения.

— Ну и чем же мы обязаны такой радости? — поинтересовался отец и нахмурился. — Надеюсь, у тебя нет никаких неприятностей?

— Нет, папа, наоборот, мне жутко повезло. Но мне предстоит принять важное решение, вот я и хотел рассказать вам обо всем с глазу на глаз.

— Разговоры потом, — решительно заявила мать. — Сначала обедать.

Мужчины покорились и по достоинству оценили обед. А на обед была жареная курица с рисом — такая же вкусная, как всегда, и даже вкуснее — ведь Мэт так соскучился по маминой стряпне. За обедом болтали о всякой ерунде, перемывали кости соседям и правительству, плавно перешли на промахи, допущенные в свое время династией Меровингов, а потом заговорили о том, что было бы, если бы мавры не захватили Испанию. Словом, шла легкая и приятная беседа — обычная для дома, где обитали ученые.

Когда обед закончился, отец уселся в кресло с чашечкой кофе и сказал:

— Ну, сынок, рассказывай.

И тут Мэт вдруг подумал о том, что не так уж мудро было взять и явиться домой, а ведь предстояло еще рассказать родителям такое, что им вряд ли придется по вкусу. У него засосало под ложечкой, и он ощутил себя маленьким мальчиком...

И понял, как все это глупо. Он давно уже не мальчик, а муж, и притом счастливый муж! Вот только он не станет посвящать отца и мать в подробности...

А потому он решил рассказать о случившемся так, чтобы это было понятно родителям — людям из этого мира.

— Вы помните, что у меня застопорилось с докторской?

— Ну да, ты завозился с пергаментом, который никак не мог перевести. Отец покачал головой. В нем проснулся профессор. — На нескольких строчках не выстроишь словаря, сынок. Знаю, тебе не стоит повторять, но одного стихотворения для диссертации недостаточно.

— Ну... в общем, мне удалось его перевести, — сказал Мэт, постаравшись, чтобы это прозвучало легко и непринужденно.

Мать изумленно воскликнула, а брови отца поползли вверх.

— Вот как? Значит, теперь ты снова взялся за диссертацию?

— Не совсем. Оказалось, что мне подбросили этот пергамент.

— Подбросили? — Отец нахмурился.

— Кто-то подбросил его тебе специально? — возмутилась мать. — Это для того, чтобы ты без толку корпел над этим клочком бумаги несколько месяцев? Как это жестоко!

— Вовсе не без толку, — возразил Мэт. — Это было что-то вроде... теста.

— Теста? — Отец продолжал хмуриться. — Ты хочешь сказать, что тебе дали какое-то направление?

— Вроде того, — кивнул Мэт, постаравшись придать ответу как можно больше двусмысленности. — В итоге это привело меня... ну, скажем так... в одну правительственную организацию.

— Правительственную? — тревожно переспросила мать. — Значит, все-таки у тебя неприятности, Матео?

Когда Кастро пришел к власти, мать Мэта была маленькой девочкой.

Неудивительно, что слово «правительство» у нее до сих пор ассоциировалось с неприятностями.

— Да нет, мама, — улыбнулся Мэт, — дело в том, что... меня берут на работу в правительство.

Да, пожалуй, это самое удачное объяснение. Ведь против истины он не погрешил.

— Что это за работа в правительстве? — не отставал отец.