— Каким уж там приятным, если я своим делом заниматься не смогу... — кисло проговорил Бейдизам. — Но уж как-никак все же приятнее будет, чем в компании с этим твоим кровожадным дружком. Могу я надеяться на то, что ты уведешь его с собой?

— О, конечно. Савл, пойдем со мной, — попросила Химена. Она подошла к двери и вышла из темницы. Савл на прощание одарил Бейдизама убийственной акульей улыбкой и ушел следом за Хименой.

Закрыв за собой дверь, он прошептал:

— Славно сработано. Вы его буквально очаровали.

— Спасибо, Савл, — отозвалась Химена, скромно потупив взор. — Но я тут почти что ни при чем — все дело в даре, а не в действиях, сам понимаешь.

— Понимаю, но вы умело использовали свой талант!

А за дверью, в темнице, злорадно ухмылялся Бейдизам. Глупые франки оставили его здесь связанным по рукам и Ногам, но зато теперь его губы обрели свободу. Кляп исчез, а много ли нужно колдуну для того, чтобы удрать из темницы? Только его губы! И Бейдизам начал медленно, слово за словом, плести арабское заклинание.

— Ты прекрасно сыграл свою роль, Савл. К тому времени, как я вошла, он был здорово напуган.

— Ну спасибо, леди Мэнтрел, — усмехнулся Савл, но в усмешке его притаилось нечто вроде «вот ведь влип!». — Когда маленький был, насмотрелся фильмов ужасов.

— Весьма способствует повышению общего уровня, — улыбнулась Химена. — Ты из них многому научился. Что ты с ним сделал?

— С ним — ничего. Я просто подражал садистам, которые мне время от времени попадались на жизненном пути с тех пор, как я угодил в этот мир. Но Бейдизам об этом, конечно, ни сном ни духом не ведал.

— У тебя настоящий талант, — похвалила Савла Химена. — А мимика какая!

— Ну спасибо, — буркнул Савл, вовсе не радуясь этим похвалам. — Но вы, надеюсь, понимаете, что, как только мы оказались за дверью, Бейдизам тут же принялся плести заклинания, дабы перенестись из темницы в свой шатер?

— Конечно, — кивнула Химена. — Только у него ничего не выйдет. Я об этом позаботилась.

— Понимаю. Вы спели это странное маленькое заклинание. А что это такое было? Я только одно слово выхватил — «афазия».

— Но ты знаешь, что оно означает?

— Конечно, знаю. Это сильнейший дефект речи, вызываемый поражением мозга. Страдающий афазией способен производить все звуки речи — у такого больного и язык, и голосовые связки, и губы — все в норме. Но работают они вне связи с головным мозгом — связь между мозгом и органами речи нарушена.

— Интересно излагаешь, — нахмурилась Химена.

— Чисто научно. Больной, страдающий афазией, думает: «Я говорю совершенно внятно», но с губ его срывается сущая абракадабра. Такой больной не способен выразить свои мысли связно. Что бы он ни пытался сказать, получается полная белиберда, и... — Савл запнулся и уставился на Химену. — Вы этого не сделали!

— Как раз это я и сделала, — гордо ответствовала Химена. — У него теперь самая настоящая афазия, и она будет прекращаться только тогда, когда он будет разговаривать со мной. А я надеюсь, ты в это время будешь рядом и сможешь противостоять любому заклинанию, которое он попытается произнести.

— Это, конечно, можно, — растерянно пробормотал Савл. — Но я-то вам на что? Вы — неплохая специалистка по заклинаниям.

— Ты мне нужен, потому что рано или поздно он рискнет броситься на меня, с ног собьет или рот заткнет, чтобы я не смогла перекрыть его заклинания, — с непоколебимой уверенностью объяснила Химена.