Взяв в руки планшет, я включила новостной поток и тут же поморщилась. Макс! Вновь он везде и всюду! Он заполняет собой всю голосеть!

После того как он меня предал и я очутилась на неизвестной планете в госпитале, мы больше не виделись. Мне удалось вернуться в училище, единственный, с кем я поделилась правдой, был Эштон. Макс появлялся в Фарэте редко, все время «тусовался» на других планетах, но я-то теперь знала, чем он занят.

Оппозиционер, который пытается вытянуть нашу конфедерацию из рук жадного до денег регента, что не отменяет того факта, что именно из-за их деятельности погибли мои родители. Кто прав, а кто виноват — не рассудить никому.

На данный же момент я имею сухие факты: империя погрязла в нелегальной торговле не только зависимыми, но и наркотическими средствами. А еще от нас отсоединились тартарианцы, и никто им не смог бы сказать и слова против. Мы лишились сильных союзников, и теперь другие конфедерации поглядывают в нашу сторону, как на лакомый кусочек, оставшийся от целого торта со взбитыми сливками.

— Экстренная новость, — внезапно на планшете выскочило окно, которое появлялось, если только федеральный канал включал передачу. — Наш Император скончался сегодня утром в семь тридцать два по столичному времени Фарэта. Похороны пройдут завтра на главной площади.

Она говорила что-то еще, но я уже плохо слушала. Император был единственной надеждой. Теперь ничто не помешает регенту стать единоличным обладателем власти. Что ждет нашу конфедерацию в будущем, и что ждет меня в частности, как военнообязанную?

Даже подумать страшно!

— Фил, что делаешь?

В комнату, как всегда, без предупреждения зашел Эш, сел на кровать и приобнял меня за плечи. Я повернулась к нему и выдала «замечательную» новость. Лицо парня окаменело, тело напряглось.

— Эш, ты в порядке? — осторожно спросила я, потрепав друга по руке.

— Фил, ты знаешь, что это значит? — тихо сказал Эштон и в упор посмотрел на меня. — Либо мы все станем жить в сгнившей изнутри конфедерации, либо начнется гражданская война, которая продолжится воздействием извне.

Я понимала. Меня это тоже пугало не меньше его.

— Через три недели будет мой день рождения, — неожиданно сменил тему друг, — ты проведешь его со мной?

— Разумеется, Эш, — слегка улыбнулась ему я, хотя мои мысли были далеки от празднования.

Что будет с моим контрабандистом? Даже спустя столько лет я продолжала считать его своим. Мой муж. Мой возлюбленный. Пусть пройдет сотня лет, он будет для меня единственным. Но я его не простила, да и нужно ему моё прощение?..

— Фил, прости, но мне нужно позвонить кое-кому, — отведя взор, сказал Эштон и поднялся на ноги.

Оставшись одна, я вновь загрустила. Интересно, есть ли хоть одни супруги, которые три года избегали встреч друг с другом? Я ненавижу Макса настолько же сильно, насколько и люблю. Он испортил моё светлое будущее, навсегда забрав моё сердце.

За происшествие в ангаре нам, естественно, досталось. Убытки, которые понесли шаттлы, покрыли страховые компании, но мы должны были сегодня, в последний день перед отлетом на практику, вычищать плац. Событие, скажу я вам, не самое радужное.

— Лиса, давай сбежим в город? — предложил мне Эштон, когда с утра пришел в мою комнату.

Я удивленно воззрилась на друга. А как же отработка наказания? Обычно у Эша не было привычки отлынивать от работы. За все пять лет совместного обучения он показал себя ответственным, умным и трудолюбивым парнем.

— С Матаром и остальными я договорился, — ответил фаэрт на невысказанный вопрос.

— Для тебя это важно? — неожиданно выпалила я, не сразу поняв, что попала в точку. — Хорошо. Я только переоденусь.

Сменив форму на гражданскую одежду — летние свободные брюки, приталенную футболку и солнцезащитные очки, я распустила волосы, собрала в рюкзак все необходимое, включая питьевую воду и расческу, и вышла в коридор.