Вчера утром, проследив за тем, как наблюдаемый им объект скрылся за воротами ОВД, Илья припарковался на другой стороне улицы и позвонил Веронике с просьбой пробить номер машины этого типа, а потом увидел и его самого. Тот бегом спустился с крыльца отдела, оживлённо беседуя с кем то по телефону, как то слишком нервно рванул на себя дверь со стороны водительского сидения и очень быстро стартанул с места. Рука Николина тоже потянулась к замку зажигания, и он, сам не зная зачем, осторожно выехал на полосу движения, уже прикидывая в уме, как ему незаметно пристроиться в хвост к мужику. Но неожиданно все пошло не так….

Перед самым перекрестком идущая впереди машина резко затормозила, а уже через какие то несколько секунд Николин почувствовал, что его в буквальном смысле ничуть не церемонясь выволокли из салона на улицу и жёстко припечатали спиной к авто.

– Тебе что, с*ка, надо?! – выдохнули в лицо с едва сдерживаемой яростью. – Ты кто такой?!

Илья понял, что с этим агрессивно настроенным товарищем шутки плохи. Тот явно был на взводе, и малейшее неверно сказанное слово могло спровоцировать взрыв. Николин попытался сделать вид, что ничего противозаконного он не совершал, и мужик просто напросто не так все понял. Воздев руки к небу, словно сдаваясь, парень спокойно и вежливо произнес:

– Извините, мне кажется, вы ошиблись.

Но безымянного полицейского уже было не остановить. Окинув Илью не предвещающим ничего хорошего взглядом, тот попросил предъявить документы, чего Николин, увы, сделать не мог. И теперь коротал Илья уже который час в «обезьяннике» и клял последними словами свое вынужденное бездействие.

Нужно было отсюда выбираться, пока менты не пробили его личность и не передали его прокурорским. Просить позвонить дознавательнице Веронике (фамилии которой он, кстати, не знал) из N ного ОВД города Москвы, которая должна будет тут же все бросить и прискакать вызволять его из заточения, даже звучало глупо. Значит, оставался лишь один вариант.

– Вызовите начальника, – потребовал Илья, подойдя ближе к решетке обезьянника и сжав пальцами стальные прутья.

– А больше тебе никого не позвать? – хмыкнул дежурный, не отвлекаясь от заполнения журналов.

– Мне нужно позвонить! – парень решил не отступать до последнего. Раз уж удалось привлечь внимание дежурного, то грех было сдаваться.

– А больше тебе ничего не нужно? – не скрывая ироничной насмешки, спросил полицейский. Каждый день одно и то же. Сейчас будет еще веселее. И он не ошибся.

– Я имею право на звонок!

– Ага, и на адвоката.

– Командир, мне очень надо.

– Ага, давай еще скажи, что жена рожает, дома куча детей по лавкам сидят, – во весь голос хохотнул дежурный. – Вы все тут только про жен своих вспоминаете!

– Не угадал, командир. У меня звонок посерьезнее будет.

– Президенту, что ли? – еще больше скривился старлей.

– Ну, это ты замахнулся, командир, – поддержал его шутливый тон Илья. – Всего лишь Ненашеву Виктору Александровичу, начальнику полиции Москвы, – и дождавшись, пока дежурный поднимет на него заинтересованный взгляд, добавил доверительным полушепотом: – Дядя мой.

***

Весь следующий день Алена пролежала в постели, не проявляя ни малейшей реакции на периодическое появление в ее «темнице» Тимофея.