— Шекспир из какого рода?

— В каком смысле? Он из английского рода, — опешила бабушка.

— Вот если бы у него хотя бы дедушка был осетин, тогда бы он меня понял, — ответил Батраз.

Его жена Фатима вдруг расплакалась.

— Что ты плачешь? — удивился муж.

— Детей жалко, — призналась Фатима, — всегда дети страдают от глупости взрослых.

— Успокойся, у нас два сына и у Гаглоевых сын, — отрезал Батраз, но Фатима продолжала плакать.

— Что ты плачешь? У нас даже балконов нет! — возмутился Батраз.

— Ты ничего не понимаешь. Это же как сказка. А ты все напрямую. Ты такой… Мария, как это сказать, если он ничего не понимает?

— Черствый.

— Вот! Ты такой, как Мария сказала!

— Слушай, может, я и черствый, а когда твоя троюродная племянница сбежала, как ты первая кричала! Ты тогда про любовь говорила?

— Если бы она хорошо сбежала, в приличную семью, я бы слова не сказала!

Бабушка не позвала на свадьбу даже свою ближайшую подругу Варжетхан, которая считалась в селе главной гадалкой, главной знахаркой и главным специалистом по проблемам бесплодия, рождения мальчика-первенца и мальчика, хотя бы не первенца. Варжетхан гадала на бобах, к ней приезжали из всех окрестных сел и не окрестных городов. Ее боялись и уважали. Некоторые считали ее колдуньей.

— Ты же образованная женщина! Зачем ты поддерживаешь этот миф? — удивлялась бабушка.

— Как это по-русски? Когда твоя душа отвечает за твои болезни?

— Психосоматика, — отвечала бабушка.

— Только мои пациентки не знают такой болезни, зато верят в бобы, магические отвары и колдовство. А мне какая разница? Пусть верят хоть в какашку летучей мыши! Лишь бы это им помогало.

Не пригласила бабушка на собственную свадьбу и еще одну близкую подругу, хозяйку местного кафе Альбину. Никого из редакции тоже не было. Но пока Ирочка ковыляла на каблуках, все село ее, естественно, заметило.

— Ты куда идешь? — спрашивали женщины.

— Никуда, — отвечала Ирочка.

— Да конечно, никуда. Просто так прогулять каблуки вышла! — смеялись соседки. — Скажи, куда идешь. Может, нам тоже туда надо?

— Вам туда не надо. Идите, ужин готовьте. — Ирочка переживала, что подвела бабушку и тайная свадьба перестала быть тайной.

— Ирочка, скажи, а зачем ты ленту через плечо не повесила? Мы никому не скажем! — не отставали соседки.

— Не скажу, — бурчала Ирочка, пытаясь быстрее ковылять на каблуках. — Лучше пойти на радио и там объявить, чем вам сказать. По радио и то меньше людей узнают, куда я иду.

Ирочка чуть ли не по кустам добралась до Энгельса и вошла в дом. Села за стол, сняла туфли — ноги натерла нестерпимо — и немедленно выпила араки. Какие только регистрации она не проводила, но бабушкина свадьба была из ряда вон. Все сидели молча. Почти не ели и не пили. Бабушка делала наброски к завтрашнему материалу на каком-то клочке бумаги. Ирочка заполнила свидетельство о браке, молодые расписались. Бабушка вернулась к заметкам, а ее новый муж ушел спать. Гаглоевы попрощались по-осетински и тоже ушли. Фарзулины пытались вспомнить, почему все-таки они с ними не разговаривают, и продолжали обсуждать Шекспира и неравные браки.

Тут вечер наконец перестал быть томным. В калитку вошла целая процессия с Варжетхан во главе.

— Ну и что это вы тут устроили? — спросила ближайшая бабушкина подруга.