— Потому что ты бы отговаривать стала. А меня Ольга в Терек не сбросит. Но мужа зарежет, это да, — задумалась бабушка. — Альбина налей еще так, как ты умеешь.

Альбина еще раз исполнила цирковой номер с наливанием араки по рюмкам и опять пролила на скатерть.

— Как ты могла ее зарегистрировать? — продолжала наседать Варжетхан.

Ирочка плакала.

— Как я могла отказать?

— Ты могла бы подвернуть ногу и не дойти сюда! Лучше бы ногу не подвернула, а сломала, я бы лично тебе гипс поставила. Как себе бы поставила. Так нет же, доперлась на своих каблуках, — вопила на все село Варжетхан.

— Что ты кричишь, сейчас все придут, — испугалась бабушка.

А все уже были здесь. В калитку вошла очередная процессия женщин. Мужчины попрятались по домам и сделали вид, что ничего не происходит. Женщин набралось много.

— Что ты сидишь? — гаркнула Альбина на Фатиму Фарзулину, которая чуть ли не под стол забилась. — Предательница! Знала, а нам ничего не сказала, да? Стол такой увидела и ничего мне не сказала, да? Давай вставай, надо людей накормить.

Фатима, младшая из всех оказавшихся за столом женщин, согласно традициям, стала обслуживать гостей под руководством Альбины. Фатима сбегала в «Кафэ-Рэсторан», принесла еды, расставила, еще раз сбегала и еще раз расставила.

Заведение Альбины действительно носило такое громкое и странное двойное название. Возможно, потому, что находилось недалеко от вокзала — ведь в поездах были вагоны-рестораны. Иначе как объяснить тот факт, что отдельное помещение для гостей, не в общем зале, а в комнате или на веранде, называлось «купэ». Посетителей в «Кафэ-Рэсторане» почти никогда не было. А заведение процветало. Если в селе устраивались торжества, «Кафэ-Рэсторан» помогал с поставкой еды. На заднем дворе резали кур, тут же их отваривали. Рядом пеклись пироги. В тазах замешивались соусы для картошки и мяса.

Альбина с бабушкой иногда спорили, что важнее — кафе или газета.

— Твоя газета через сто лет умрет, а мое кафе — никогда! — заявляла Альбина.

— Почему это? — возмущалась бабушка.

— Потому что люди не всегда хотят читать, а есть они хотят всегда! — гордо замечала Альбина и, как показывает история, была права.

Женщины уселись за столом — ели, пили, пели песни, обсуждали, что будет, если Ольга приедет. Каждая строила самые страшные догадки — что дочь Марии убьет ее мужа не кинжалом, а выстрелит из пистолета. Что Марию не сбросят с обрыва в Терек, а насильно увезут в Москву. И еще неизвестно, что хуже для Марии.

Варжетхан продолжала злиться и грозилась напоить бабушку каплями от всего, обещая ей не только понос и рвоту, но и забытье, долгий беспробудный сон и потерю способности писать тексты.

— Зачем ты так злишься? — шепотом спросила бабушка у подруги.

— Потому что это не ты решила, не твоя голова! — ответила целительница. — Зачем тебе понадобился этот замуж? Ты бы сказала, я бы тебе отвар сварила.

Да, Варжетхан знала о природе депрессии и умела ее диагностировать и лечить. У бабушки уже был сложный период, и Варжетхан давала ей свои отвары. Бабушка стала спокойна, не плакала, засыпала, но совершенно не могла работать на этих отварах.

— Я не могу. Если я не буду работать, то сойду с ума, — признавалась бабушка подруге.

— Побочный эффект. Мы снизим дозу. Подберем тебе правильную.