— Прошу прощения, — извинилась помощница. — Я читала об этих новых концентратах из болиголова в научном журнале. Думала, они парализуют голубокровного минут на десять.

Ни один научный журнал не отважился бы говорить о подобных вещах. Иное дело пропагандистские брошюры, которые печатали гуманисты. Линч прищурился. Его секретарша разделяла идеи гуманистов? Или просто была одной из многих любопытных в Лондоне, прочитавших эти проспекты, когда их распространили?

Он знал человека, информатора, несомненно преданного Эшелону, которому нравилось читать брошюры, невзирая на верность. Джован находил забавными карикатуры на принца-консорта в образе бледного жирного стервятника, нависшего над королевой.

— Период времени зависит от уровня вируса, — объяснил Бэрронс. — Чем выше уровень, тем быстрее проходит паралич. Я на себе испытал. Мне потребовалось четыре с половиной минуты до того, как стал возвращаться контроль над конечностями.

Выходит, у Бэрронса высокий показатель заражения. Линч сделал мысленную пометку подумать об этом в будущем.

— Если у лорда Фэлкона невысокий уровень вируса, как же ему удалось так быстро восстановиться? — нахмурилась Роза.

— Загадка, — ответил Бэрронс. — Этому нет объяснений. Фактически, вообще нет никакого объяснения его состоянию.

Вся троица остановилась перед дверью в кабинет. Изнутри слышался глухой стук. Затем что-то раскололось.

Бэрронс тут же потянулся к дротикомету на боку.

— Я привязал Фэлкона к креслу, — признался он. — Полагаю, он только что сломал его. Будьте готовы к чему угодно.

Добравшись до двери, лорд осторожно открыл ее и скользнул внутрь. Линч сжал свою трость-клинок и глянул на Розу.

— Стойте здесь, — отчеканил он и поспешил за Бэрронсом. Если он угробит наследника герцога Кейна, то поплатится собственной головой.

В комнате было тихо и темно, тонкие занавески колыхались на легком ветру. Куски разломанного кресла усеяли ковер перед столом, в кровавых лужах валялась отброшенная веревка.

Бэрронс устремился к окну и выглянул наружу.

— Проклятье, — выругался он. — Должно быть, Фэлкон удрал.

У Линча волосы на затылке стали дыбом.

— Это катастрофа. Если он будет свободно разгуливать по городу, это спровоцирует массовую истерию, — сказал Бэрронс. — Нужно схватить его прежде, чем он уйдет слишком далеко.

— С чем мы тут имеем дело? — спросил Линч, поняв все, что молодой лорд не стал говорить при Розе.

— Голубокровный ведет себя так, словно у него Увядание. Действуйте так, будто столкнулись с вампиром, Линч, и вы не ошибетесь.

Линч застыл. Превратиться в подобную тварь было единственным страхом голубокровного. Вампир мог убить сотни, прежде чем его одолеют. Однако Эшелон поднабрался опыта по контролю подобных вопросов. Если аристократ каким-то образом ухитрялся скрывать уровень вируса, его плоть все же демонстрировала верные признаки Увядания. Он начинал вонять гнилью, а тело медленно деформировалось в жилистую, бледную, словно личинка, четвероногую тварь.

У Ночного ястреба мурашки побежали по спине. Бэрронс пошел мимо него к двери, Линч же медлил. Сейчас он учуял некий аромат. Что-то сладкое, как мороженое или плюшки, посыпанные сахаром.

Капала кровь.

— Бэрронс, — протянул он. — Я не думаю, что он вышел в окно.

Лорд, уже достигший двери, резко оглянулся через плечо. Линч медленно поднял глаза, а Бэрронс задрал голову. Он мгновенно понял, где Фэлкон.

Бэрронс выхватил пистолет, Линч отскочил прочь, а человек, когда-то бывший Фэлконом, бросился с потолка. Он приземлился туда, где только что стоял Линч, и, когда тот перекатился, кинулся к Бэрронсу.