– Я же уже говорил – ты должен читать курс литературного английского в колледже Диггера. В аудитории номер один, – зачем-то уточнил Эймос. – Ты уже преподавал этот курс, так что тут для тебя не должно быть ничего нового.

– Но почему я должен его преподавать? – перебил я. – Если сложить то, что я рассчитываю выручить за будущий урожай, с деньгами от аренды двух пастбищ и соснового леса, который мы сдаем заготовителям хвои, то мы, как мне кажется, выкарабкаемся. И вообще, сейчас мое место рядом с Мэгги, а не в аудитории номер один, где мне, без сомнения, придется нянчиться с дюжиной тупоголовых дебилов, не сумевших поступить в нормальный университет.

Эймос покачал головой.

– Мне пришлось за тебя просить, Дилан, так что не надо теперь ставить меня в дурацкое положение. И не вздумай задирать нос перед этими ребятишками, потому что они не единственные, кто не сумел поступить в «нормальный университет», – отрезал он (мой друг порой бывал излишне прямолинеен, но, надо отдать ему должное, чаще всего ему все же удавалось заставить меня засунуть свою гордыню подальше и поступить как надо, а не так, как мне хотелось). – Кроме того, идея была не моя, а Мэгги.

– Мэгги хотела, чтобы я преподавал?!

– Она увидела в какой-то газете объявление о наборе внештатных преподавателей и позвонила мистеру Уинтеру. Это было примерно месяц назад. Она хотела поговорить с тобой после того, как родится ребенок, но…

– Понятно, – прошептал я, чувствуя, как меня прошиб пот. – Она не успела.

– Что касается твоей налоговой ситуации и необходимости выплачивать проценты по займу, то… Одна моя знакомая из нашего компьютерного отдела проверила, по моей просьбе, твою кредитную историю… которая, кстати, оказалась совершенно безупречной. И мне бы не хотелось, чтобы ты ее испортил.

Я тряхнул головой, сражаясь с приступом тошноты.

– Черт бы побрал и тебя, и твоих знакомых! – пробормотал я. – Доброжелательные идиоты!.. Без них жизнь была бы намного спокойнее.

– Не стоит попрекать меня моими знакомствами, Дилан. Кроме того, тебе прекрасно известно, что я всегда соблюдаю правила. Именно поэтому некоторые мои знакомые находятся за решеткой, причем заслуженно. И главное – они сами это понимают.

Это было абсолютно верно, и сейчас старый приятель только напомнил мне о том, что я отлично знал. Весь город, не исключая тех, кого Эймосу приходилось задерживать, не сомневался в его справедливости и честности. Думаю, большинство нарушителей закона в наших краях хотели бы, чтобы их арестовывал именно он, а не кто-то другой. При этом каждый из них, что бы он ни натворил, мог быть уверен, что получит по заслугам – именно по заслугам, но не более того. Эймос был служителем закона в буквальном смысле слова, и законом он никогда не злоупотреблял.

– Кроме того, так хотела Мэгги, – напомнил Эймос шепотом.

Я только головой покачал. Прошедшие три дня полностью выпали у меня из памяти, но за это время я ухитрился основательно вываляться в свиных экскрементах. Часть из них перекочевала на руки и на рубашку Эймоса. Несколько раз он пытался почиститься, но только хуже все размазал.

Перехватив мой взгляд, Эймос сказал:

– Да, Дилан, я выпачкался в свином дерьме, но я по-прежнему тот же. У меня есть форма, есть рация, дубинка, большой заряженный пистолет и значок помощника шерифа. Всем этим я очень дорожу, но, если бы я мог поменяться с тобой местами, колебаться я бы не стал. К сожалению, я не могу стать тобой, поэтому я просто прошу: ступай домой, вымойся как следует, побрейся, смени одежду и поезжай на собеседование.