Но тут ей повезло – нашелся попутчик, который сам предложил девушке поменяться, посочувствовав, наверное – у него как раз место на нижней полке, только соседнего купе. Майка с благодарностью приняла предложение мужчины, и только потом поняла, что это была очередная шутка судьбы, не совсем чтобы удачная, скорее сарказм. В прежнем купе ехали молодые ребята компанией – три девушки и два парня на боковых местах, а в этом, куда она перебралась, три невеселые и очень разные женщины и два дедка на боковых полках.

И вот эти-то женщины нашли в Майкином лице свободные уши и сердобольный отклик. Стоило ей признаться, что она едет в Пустонь – и все! Майка пропала, причем конкретно! Они начали наперебой рассказывать о своих проблемах, бедах, диагнозах. Долго. Подробно. И с большим чувством.

Ей казалось, что эта бесконечная дорога никогда не кончится! Но, поужинав рисом с овощами, которые специально приготовила в дорогу, кое-как переодевшись, прикрываясь простыней, Мая решительно улеглась на полку, отвернулась к стене, всем своим видом демонстрируя усталость и нежелание продолжать разговор, и заснула.

Ее растолкали совсем ранним утром, даже и не совсем чтобы утром, скорее поздней ночью. Хотя понять, какое время суток сейчас на дворе – утро или вечер, было проблематично, – Север, знаете ли, июль месяц, белые ночи. Кто не был и не видал, рекомендуем – красотища невероятная!

Как ни странно, рассвет все-таки состоялся. Великолепный, яркий, удивительный, но чуть позже, после того, как они приехали.

И теперь вот катер, переполненный людьми, и Майя сидит на палубе, на своей замечательной сумке, которая ей очень нравится, и, прикрыв глаза и положив голову на бортик катера, думает о том, на кой черт она вообще сюда приехала?! Что она здесь делает?! Это же бред какой-то – притащиться через полстраны из Москвы в Сибирь в какую-то Пустонь! И ради чего? Кому тут какое дело до переклинов странных у нее в голове, когда у людей такие проблемы и сложности? Реальные вопросы жизни или смерти!

Больше всего Майе сейчас хотелось оказаться в хорошем гостиничном номере, принять ванную с пеной, нормально позавтракать и завалиться спать часиков на пять-шесть. А потом проснуться и чудесным образом оказаться дома в своей кровати…

– Девушка! – потряс кто-то ее за плечо. – Девушка!

– А? – спросила Майка, открыв глаза и выскакивая из дремы.

Оказывается, она задремала за воспоминаниями, а обращалась к ней та самая попутчица, с виноватым выражением лица глядя на Майку.

– Простите, что разбудила, – извинилась покаянно женщина, – но мне надо в туалет, что-то меня укачало, не посмотрите за моими вещами?

– А? – снова переспросила Майя и, окончательно проснувшись, заторопилась уверить. – Да-да, идите, конечно, я посмотрю, не волнуйтесь.

Женщина благодарно улыбнулась через лик страдания, прочно закрепившийся на ее лице. Майя посмотрела, как попутчица аккуратно переступает через ноги и вещи других пассажиров, расположившихся на палубе, и снова почувствовала укол совести и тягучую вину за свое несоответствие страданиям этих людей.

– Вы зря так переживаете, – произнес кто-то совсем близко.

Мая повернула голову на голос и увидела мужчину, сидевшего рядом на старом брезентовом рюкзаке. Она его раньше как-то и не заметила, ну, вернее, заметила, но мимолетно, когда нашла место, где можно присесть, а он как раз расположился за соседкой, что отошла сейчас.

– Что? – на всякий случай переспросила она.

– Я говорю, вы зря так переживаете, девушка, – повторил мужчина и улыбнулся ей приветливо.

Ему, наверное, было лет за пятьдесят, ближе к шестидесяти, и его старый потрепанный рюкзак с выгоревшим от времени и солнца брезентом совершенно не соответствовал общему облику вполне благополучного горожанина, фирменной одежде и довольно дорогим часам на руке.