— Что ты сказала? Ты правда так думаешь или только прикидываешься дурочкой? — нависал он надо мной все ниже, так что я даже попятилась от него. — Да знаешь ли ты, как повезло тебе родиться смертной, прожить нормальную человеческую жизнь, испытать радости и горести на жизненном пути?.. Да что с тобой говорить, — махнул он рукой и, слава Богу, отошел от меня на безопасное расстояние. — Правду у вас говорят, что красивые женщины редко бывают умными.

Ну, во-первых, никакая я не красавица. Сроду себя таковой не считала. Не уродина, конечно, но и ничего выдающегося. Средний рост, худощавая фигура, грудь меньше, чем хотелось бы, разве что глаза необычные. Бабушка всегда говорила, что во мне странным образом сочетаются светло-русые волосы и глаза цвета спелых маслин, черные, значит. Я же и в этом ничего особенного не видела.

А во-вторых, меня еще никто так в жизни не оскорблял, называя в глаза дурой.

— Знаешь что. А не пойти ка тебе куда подальше! — почти закричала я. — Кто дал тебе право оскорблять меня?. Ты сам-то кто такой? Обычный лешак, да и то вряд ли… Не верю я во всю эту нечисть. И если ты фокусник и пытаешься меня ввести в заблуждение, то пожалеешь об этом.

Одного не пойму, зачем я тебе?

Реакция Ивана оказалась не такой, как я рассчитывала. Какое-то время он внимательно рассматривал меня, а потом и вовсе рассмеялся. Это показалось мне настолько оскорбительным, что на глазах выступили злые слезы.

— Вот теперь я понял, почему тебя сюда прислали, — отсмеявшись, проговорил он. — Никогда еще не встречал таких недалеких, эгоистичных и самовлюбленных особ. Ну что ж… тебе предстоит тут многому научиться.

— Да не хочу я ничему учиться. Покажи мне дорогу домой, и я оставлю тебя в покое.

— Если бы я мог, то непременно так бы и сделал. Возиться с такой, как ты, желания нет. Но тут от меня мало что зависит.

Он снова опустился на лавку напротив меня и заговорил уже совершенно официальным тоном:

— Тебя наказали. За то, что не ценишь жизнь, не веришь в божественное ее создание. Вчера ты совершила убийственное святотатство — отнесла на помойку икону. А знаешь ли ты, кем при жизни был тот, чей лик увековечили?

Он пытливо смотрел на меня, а я лихорадочно пыталась вспомнить, как звали того святого на иконе. Кажется, Николай Чудотворец. И что? Раз он святой, то все обязаны ему поклоняться?

Отвечать на дурацкие вопросы не сочла нужным. Даже отвернулась для пущей важности.

— Он спасал людей, вытаскивал их из глубин морских, выносил на сушу и возвращал домой.

Вызволял из темниц, исцелял слепых, хромых, глухих, немых… Бедствующим давал кров, голодным — пищу. Всем был заступником. И даже после смерти не перестал защищать людей. А ты его на помойку… Э-эх… — укоризненно покачал Иван головой.

Ну хорошо, мне стыдно за свой тот поступок. Но и меня можно понять — нервы сдали.

— Если тебя интересует лично мое мнение, в чем я сомневаюсь, — продолжал он, — то наказание твое слишком мягкое. Но так рассудили духи. Меня же назначили твоим наставником и учителем.

Вот завтра и приступим к обучению. А сейчас уже поздно, мне спать пора, а тебе — отправляться восвояси.

— Не выгонишь же ты меня на ночь глядя? — воз