Драться мне пришлось буквально со второго дня новой школьной жизни. И, хлюпая первый раз разбитым носом я придумала себе маску. «Маску силы». Я «надевала» эту маску и становилась бесстрашной и непобедимой! Вот честное слово — помогало! Эта самая выдуманная маска помогала мне драться, помогала смотреть на соперников так, что, иногда наговорив гадостей, они просто отступали! И я перестала снимать «маску силы» даже дома — мне в ней было легче.

Мать записала меня на продленку и родительскими собраниями себя не мучала — ей было некогда, так что моя школьная жизнь протекала первый год весьма бурно. Зато я научилась зашивать себе порванную одежду. Ну, криво и косо, конечно, но — научилась.

Вообще, учится мне пришлось очень много. Но уже классу к пятому-шестому я просто ждала, когда я вырасту настолько, чтобы жить одной. В школе меня к тому времени не травили — чревато это было — задевать Редьку. Кличку я получила от фамилии. Елена Редина.

К моим шестнадцати годам фамилия — это единственное, что у меня осталось общего с матерью. Она начала попивать, кавалеры становились все противнее, обеспечивать себя мне приходилось самой. Моя выдуманная «Маска силы» все сильнее прирастала к лицу.

Первую работу я нашла еще в двенадцать. Ну, разумеется, не сама нашла. Та самая тетя Вера, что иногда подкармливала меня, собиралась переезжать на новую квартиру. Вот она то и подсказала мне идею. Объявление «Выгуляю вашу собаку» я развешивала на окрестных домах трижды, но первый питомец у меня появился только через месяц. Хозяйка, Татьяна, была в положении, её муж днем работал и корги Степашка охотно стал выходить со мной на прогулку сразу после занятий в школе. А когда родился ребенок — трижды в день. Четвертый раз перед сном с ним гуляла сама Татьяна, «сбегая» от мужа и сына.

На продленку я давно уже не ходила, справки о материальном положении взять было негде, а платить мама перестала. Я действительно полюбила этого шкодного шалопая Степашку, хотя он пару раз ухитрялся сбегать от меня. К четырнадцати годам у меня уже было трое постоянных питомцев, я знала многих окрестных собачников, научилась разбираться в характерах и привычках разных пород.

Объявления я больше не вешала — меня знали все владельцы песелей всего микрорайона и, при нужде, находили после уроков на пустыре между домами, где я выгуливала своих подопечных. Там мне перепадали подработки. Люди болели и уезжали в отпуск, мотались в командировки и просто работали. А я всегда хорошо ладила с собаками и честно выполняла взятые обязательства. Даже когда болела сама — максимум, могла немного сократить прогулку, так что репутация у меня была хорошая. Часть денег мне приходилось отдавать матери, но поскольку слишком часто готовкой она себя не утруждала, вторую часть я тратила на еду — йогурты, мороженое и глазированные сырки, и школьные принадлежности.

К сожалению, в жизни не все идет так гладко, как хотелось бы. Мать продала свою двушку, точнее — обменяла с доплатой. На эту доплату она сделала подтяжку лица, а мне пришлось привыкать к новому району на окраине города и новой школе. Здесь уже не нужна была форма, ходили кто в чем хотел. Здесь трудно было найти людей, способных заплатить за выгул собаки. В новой школе преподавали совсем уж отвратительно.