«Как бы это поймать одну крысу? — задумался я.

На рынке можно было достать крысоловки двух или трех видов. Но для этого прежде всего нужны были деньги, да и кроме того, все они убивали, а мне нужна было ловушка, которая оставляла бы крысу невредимой. В конце концов я сам стал мастерить крысоловку. В дне бочонка из-под гвоздей я вырезал продолговатое отверстие размером 2 х 8 дюймов и заградил его решеткой из толстой проволоки. В противоположном конце бочонка должна была быть сооружена главная часть ловушки. Задача была нелегкой. От толстой дюймовой доски я отрезал кусок величиной в 20 х 14 дюймов и посредине, на расстоянии четырех дюймов от продольного конца, вырезал круглую трехдюймовую дыру. Внутри по ее окружности я насадил дюжину толстых проволок в полудюйме друг от друга. Каждая из этих проволок была длиной в десять дюймов и заострена на конце. Своими острыми концами проволоки были обращены внутри бочонка. Таким образом, получился тоннель, который постепенно сужался. Доска прикрывала бочонок, как крышка, чтобы легко было открывать ловушку. Для приманки я припас несколько кусочков мяса, и моя ловушка была целиком оборудована. Я поставил ее под навес, где каждую ночь собиралась масса крыс.

На следующее утро, когда мы садились за стол к завтраку, отец спросил меня довольно многозначительно:

— Что это за животное у тебя в том бочонке, сынок?

Меня сразу бросило в жар. Я побежал к навесу. Там, неистово грызя железную решетку, сидела огромная бурая крыса. Моя ловушка удалась на славу! И пока я, не отрывая глаз, рассматривал своего разъяренного пленника, у меня возник вопрос: «Что же нам делать с крысой?» Конечно, ничего не стоило убить ее в бочонке, но этого мне не хотелось.

— Ты бы отнес свою крысу к доктору Уильяму Броди, — посоветовал мне товарищ, — он все время просит, чтобы ему приносили живой корм для гремучих змей — они у него в яме живут.

— Чудесно! Я так и сделаю, это будет интересно — как на арене боя в Риме во времена Нерона.

Итак, я покатил свой бочонок с крысой к дому, где жил доктор Броди.

Броди был зубным врачом. Свое дело он не любил, и немудрено, что оно у него не ладилось. Естествознание же увлекало его. Птицы, звери, пресмыкающиеся, цветы и всякие растения — все, что летало, ползало, росло среди дикой природы, поглощало его внимание. В городе он слыл за чудака, и злые языки говорили, что Броди любит своих гремучих змей больше всего на свете.

Когда доктор увидел мою крысу, у него глаза заблестели от радости. Он хотел уже было пустить ее в террариум к змеям, но потом вдруг остановился — слишком беспокойно вела себя крыса и все грызла, грызла и грызла железную решетку ловушки.

— Почем знать, кто из них возьмет верх? Легко может случиться, что гремучие змеи, вместо того чтобы полакомиться крысой, станут ее жертвой.

И старик пустил крысу в ящик, где валялся старый сапог.

Крыса покружилась немного по ящику, потом заметила сапог и шмыгнула в него. Из дырки показался хвост.

— Она может обидеть моих милочек, — сказал чудак старик, схватив крысу за хвост. — Этого я не допущу.

Броди взял старые щипцы из своего зубоврачебного кабинета и выдернул и крысы четыре резца — ее главное орудие борьбы. После этого он пустил крысу в большую четырехугольную яму, где жили гремучие змеи.

Мы подошли к самому краю ямы и следили с напряжением, не отрывая глаз.

Крыса забилась в самый темный угол ямы и глядела то в одну, то в другую сторону, видимо стараясь оценить своих врагов.

Гремучие змеи свернулись в клубок, как только услышали топот лап и воинственное урчание крысы.