— Ага, всю ночь речь сочинял! — подхватил кто-то из подпевал.

Я лениво пожал плечами и глянул на Харуку. Она стояла как нашкодившая кошка, теребя пиджак. Даже жалко её стало — небось, эти придурки заставили участвовать в их тупом плане.

— Прям мистер Сарказм нарисовался, — не унимался Кенджи. — Только сдаётся мне, задница все равно подгорела, да, Ямагути? Что, неприятно, когда тебя разводят как лоха?

Я посмотрел ему в глаза.

— Да ладно тебе, Кенджи. О лохах говоришь? Напомни-ка, это не ты клеил ту третьегодку? Как там было? «Я не встречаюсь с малолеткой»? Эпично вышло, кстати. Хотя что это я, мне же плевать на школьные сплетни.

Кенджи аж позеленел от злости и, кажется, готов был наброситься на меня с кулаками. Но зассал. Да, он понимал, что бросив мне сейчас вызов, может и проиграть. А потому, как говорится, очконул. Не было бы здесь Харуки и еще пары девчонок, то наверняка со своими прихвостнями устроили бы со мной бой «все против одного». По слухам в его прошлом такое было пару раз, но победителей же не судят, да?

— Что ж, бывайте, ребятки. Спасибо за увлекательное шоу, но мне пора.

И я неторопливо зашагал прочь под ошарашенное молчание одноклассников. Краем глаза успел заметить, каким потрясённым взглядом провожает меня Харука. Не смотри так, глупая девчонка. Ты сама виновата. Нечего было вестись на провокации местных шутников и подставлять других.

Конечно, внутри всё клокотало от обиды и ярости. И остатки романтика во мне горько рыдали, оплакивая разбившуюся вдребезги мечту. Но я упрямо шёл вперёд, расправив плечи и высоко подняв голову. Как бы ни хотелось сейчас забиться в угол и зализать раны, нельзя показывать им свою слабость. Иначе сожрут и не подавятся. Вот же. Я прям одинокий волк. Забавно.

Глава 3

Через двадцать минут я уже стоял перед своим домом — типичной двухэтажной коробкой, зажатой между такими же типовыми строениями. Крошечный садик размером с носовой платок, беленькие стены, тёмная черепица крыши — прямо как в конструкторе «Собери свой типичный японский дом». Даже табличка с фамилией «Ямагути» висит точно так же, как и много лет назад. Всё как у людей, в общем.

— Я дома, — буркнул я в пустоту, снимая обувь в генкане.

Тишина, конечно же, не ответила. Да и с чего бы ей? Отец опять где-то в командировке — то ли в Осаке, то ли в Фукуоке, я уже даже не слежу. Позвонит через пару недель, скинет денег на карточку — вот и всё общение. А мать. Ну, у неё теперь новая семья. Наверное, там тоже есть какой-нибудь сын, только не такой бракованный, как я. Хотя какая разница — я её даже не помню. Так, смутные обрывки из раннего детства: чей-то смех, запах духов, тёплые руки… Ерунда всё это.

Я аккуратно повесил пиджак, да, тот самый, который чуть не пожертвовал на платок для рыдающей красотки, и прошёл в гостиную. Взгляд привычно упал на одинокий фикус у окна — единственное живое существо, не считая меня, в этом доме. Подхватил с полки пульверизатор:

— Ну как дела, дружище? Жарко сегодня, да? Держи водички.

Знаю-знаю, разговаривать с растениями — это диагноз. Но когда живёшь один с восьми лет, начинаешь ценить любую компанию. Даже если она зелёная и фотосинтезирующая.

Щёлкнул пультом телевизора. Какое-то очередное вечернее шоу — толпа разодетых идиотов с преувеличенно удивлёнными лицами обсуждает то ли новый бургер в Макдональдсе, то ли последний скандал с айдолами. Плюхнулся на диван, не переодеваясь. Всё равно никто не увидит, хоть голым ходи. Сейчас хочется просто полежать и подумать о том, какой же бредовый сегодня выдался день…

Так, полежал, теперь душ. Определённо нужен душ. Смыть с себя этот дурацкий день, все эти взгляды, насмешки, фальшивые признания.