Несмотря на сверхсекретный характер их нынешней поездки и повышенные меры безопасности, Андрею Бушмину все последние часы было как то не по себе.

Дело в том, что они призваны доставить в Чечню деньги.

Большие деньги.

А именно: сто миллионов долларов США для нужд нынешнего лояльного Кремлю режима.

Борт, доставивший их группу из Моздока, где, собственно, они и пересели из ожидающего их и сейчас на военном аэродроме "Ил 76" на "вертушку", сел на дальнем краю бетонированной площадки, в сотне метров от дежурного звена штурмовых "Ми 24". Лопасти винтов по инерции еще вращались, замедляясь, когда к их "мишке" наискосок, через запорошенный снежком плац, споро направилась небольшая кавалькада машин числом с полдюжины.

Лешка Подомацкий, смышленый, разворотливый крепыш лет тридцати, один из сотрудников Бушмина, не дожидаясь летуна, сам открыл выходной люк. Андрей выбрался наружу первым и сразу же направился к только что припарковавшейся возле их вертушки черной служебной "ГАЗ 31", уже знакомой по прежним командировкам в Чечню. Из "волжанки" показался плотный, коренастый мужчина лет сорока пяти в зимней полевой форме, с генеральскими звездами на погонах: это был спецпредставитель Совбеза РФ по Чеченской Республике, руководивший до своего нынешнего назначения одним из облуправлений ФСБ.

– Здравия желаю, товарищ генерал.

– Здравствуй, майор, – простуженным голосом просипел тот. – С прибытием тебя… Михайлов! Ну?! Как добрались? Без происшествий, надеюсь?

Как уже говорилось, воинское звание Бушмина – подполковник. А если быть предельно точным, то "гвардии подполковник". Но спецпредставитель отнюдь не ошибся. В том числе и тогда, когда назвал его Михайловым. Бушмин, равно как и другие ключевые сотрудники некоторых спецслужб, в ходе своих служебных командировок зачастую предпочитали пользоваться залегендированной, так называемой параллельной биографией.

– Весь маршрут прошли в штатном режиме, – лаконично доложил "майор Михайлов".

– За безопасность нефтяников, майор, отвечаешь головой, – напомнил спецпредставитель. – Мы ожидаем скорого приезда большого начальства. Так что смотрите у меня!..

Прежде чем перекинуться словцом с представителем местных чеченских силовиков и согласовать конкретные детали, касаемые передвижения их конвоя по пути из Ханкалы в Грозный, Бушмин жестом подозвал к себе своего верного помощника Подомацкого:

– Леший, слушай сюда.

– Да, командир?

– Не забыл, о чем мы говорили еще в Моздоке? Так вот: в одной из сумок есть запасной бушлат секьюрити и шлем маска. Когда я дам команду грузиться в транспорты, – но не ранее! – поможешь парню… Захаржевскому то есть… в темпе сменить прикид: оденешь на него бушлат, как у нас, жилетку и маску…

– Сделаем, командир.

– И еще. В "Лендровер", который подогнали вайнахи, пусть садятся Голубев и его телохран. Ну а этого… молодого банкира мы возьмем с собой в "уазик".

В начале первого пополудни небольшая автоколонна, извиваясь подобно змейке меж бетонных блоков "пояса безопасности", проследовала на выезд через КПП Ханкалы.

Здесь к двум "Лендроверам", любезно присланным за возглавляемой Голубевым "делегацией" грозненскими нефтяниками, а вернее сказать, местными властями, и паре пятнистых армейских "уазиков" присоединились две машины грозненского УВД и джип с людьми из президентской СБ, каковую, кстати, возглавляет младший сын главы республики.