— Красавчик! — сказала она.

— Правда? Я ради тебя делаю чертовы туннели, а ты называешь меня красавчиком? Как насчет мужественного? Сексуального? Крутого?

— Милашка! — сказала Хейзел и поцеловала его в лоб.

Трентон застонал.

— Я привезла тебе сэндвич с ветчиной и сыром, — сказала я, выбирая кусочки ветчины с остатков своего бутерброда. — Оставила на ресепшене в нижнем ящике.

Трентон подмигнул мне:

— Я люблю тебя, детка.

— Следующее! — сказала Хейзел.

Улыбка Трентона испарилась.

Хейзел проколола ему вторую мочку; Трентон взбрыкнул обеими ногами, но даже не пикнул.

— Вот поэтому я ждала твою девушку. Чтобы ты не вопил. Черт побери, Кэми каждую ночь принимает в себя твой член, а он намного больше шестнадцатимиллиметрового туннеля.

Я нахмурилась:

— Хейзел, это перебор. Тебе явно нужен секс. В последнее время ты ведешь себя слишком уж грубо.

Хейзел выпятила губу:

— Кто бы говорил!

— Но она права, куколка. — Трентон игриво улыбнулся. — Я намного больше шестнадцатимиллиметрового туннеля.

— Я пошла отсюда, — с усмешкой заявила я.

Вернувшись к стойке, я выбросила остаток своего сэндвича и разложила бланки, проверяя, какие копии еще нужно доделать.

Затем направилась к принтеру. Нудной работой заниматься долго не пришлось: к обеду салон заполнили студенты, желающие сделать татуировку в честь погибших одноклассников, приятелей из «братства», подруг из «сестричества». Явился даже некий отец, который захотел сделать татуировку в память о дочери.

Знал ли кто-либо из пришедших девушку с симпатичным педикюром? Я крепко зажмурилась, пытаясь настроиться на хорошие мысли. К закрытию мы все вымотались, но Трентон и Бишоп работали до тех пор, пока все желающие не сделали памятные татуировки.

Когда последний клиент покинул салон, я размяла ноющую поясницу, подвигав бедрами из стороны в сторону, и выключила компьютер. Напольное покрытие тонким слоем лежало поверх бетона, и было пыткой стоять на нем весь день.

Хейзел уже ушла, а Кэлвин умчался со стоянки через пять минут после последнего клиента. Бишоп и Трентон навели порядок у себя в залах и пришли в приемную подождать меня.

Бишоп откровенно пялился на меня, что я, конечно же, не оставила без внимания.

— В чем дело? — довольно грубо спросила я, не в силах терпеть его причуды.

— Я видел тебя сегодня.

— И?

— Я видел тебя сегодня, — выразительно повторил он.

Я посмотрела на него, как на сумасшедшего, Трентон тоже.

— Да слышала я!

— И Ти-Джея видел. Это ведь был Ти-Джей, так? — сказал он, отчеканивая каждый слог.

Он знал.

Боже мой…

— Ти-Джей? — Трентон тут же повернул голову ко мне. — Он в городе?

Я пожала плечами, стараясь изо всех сил не выдать эмоций, будто от этого зависела моя жизнь:

— Он приехал проверить, все ли в порядке с родными.

Трентон сощурился и стиснул зубы.

— Я выключу свет, — сказала я, направляясь по коридору к панели с главным рубильником.

Выключила свет и вернулась в вестибюль. Парни все еще были там, Трентон сверлил Бишопа взглядом.

— И что ты видел? — спросил Трентон.

— Я расскажу, — сказала я. — Но пообещай, что сначала подумаешь, прежде чем что-либо предпринять. Обещай, что дашь мне все объяснить.

Я знала, что, конечно же, не могу объяснить всего. Мне просто нужно было выиграть время.

— Кэми…

— Обещай!

— Я обещаю! — прорычал он.