— О мое дорогое дитя! Ты заставила нас всех так ужасно волноваться!

— А Алекс? — взмолилась Велвет. — Он приехал с тобой? Король посмотрел на входивших в зал мужчин. Старший, как он понял, был отцом Велвет, другой — ее мужем. Скай выпустила Велвет и отступила в сторону. Какое-то время все, находившиеся в комнате, стояли недвижимые. Было такое впечатление, что всех на время заколдовали. Граф и графиня Брок-Кэрнские не сводили глаз друг с друга. Долгий, страстный взгляд, которым они обменялись, лучше всяких слов сказал Генриху Наваррскому, что они — счастливая супружеская пара, одна из тех, где присутствует искренняя любовь. Потом они бросились навстречу друг другу: Велвет слегка неловко, почти бегом, Алекс же преодолел разделявшее их пространство в несколько шагов и, заключив жену в жаркие объятия, припал к ее губам в страстном поцелуе. Его янтарные глаза впились в ее лицо.

— Почему ты покинула меня, девочка? — спросил он. — Почему ты не вернулась домой, после того как убежала от Яна?

Она прильнула к нему, все больше слабея в его объятиях, ее сердце дико стучало.

— Я поругалась с Яном в тот день, и он вылетел из комнаты, где нас держали, крича, что прямиком отправляется к Мэйтланду, и сегодня же передаст меня королю. Когда мы с Пэнси поняли, что остались одни, мы сбежали. Я не рискнула ехать домой в Дан-Брок, боясь, что король отыщет меня там и использует для того, чтобы загнать в ловушку Фрэнсиса. Я скорее умерла бы, чем стала причиной его падения! И к родителям я не решалась ехать по той же причине. Я испугалась, что король пошлет за мной кого-нибудь и в Англию. Единственным местом, где Джемми не стал бы искать меня, был Бель-Флер, Алекс. , Очутившись здесь, я не могла даже послать тебе весточку из опасения, что ее могут перехватить: ведь король мог нажать на своих французских союзников, чтобы они выслали меня в Шотландию. Я могла только ждать и надеяться, что Джеймс и Фрэнсис разберутся между собой, и тогда я смогу вернуться к тебе.

— Но кто-то же знал, что ты здесь, девочка. Кто-то прислал твоей матери записку, в которой говорилось, где тебя надо искать, — сказал Алекс.

— Это был я, — вышел вперед король. — Генрих Наваррский, и к вашим услугам. — Он элегантно поклонился. — Я рад, что вы правильно прочитали мое некоторым образом зашифрованное послание. Я не хотел подвергать опасности вашу жену, если бы, не приведи Господь, информация моего агента об отсутствии к ней интереса со стороны Джеймса Стюарта оказалась бы неточной.

Скай и Адам де Мариско удивленно замерли, узнав несколько постаревшее, но тем не менее такое знакомое лицо короля.

Алекс, также наслышанный о скандальной репутации французского монарха, подозрительно спросил:

— Откуда вы знаете мою жену, монсеньор?

— Она спасла мне жизнь, мосье. Несколько месяцев назад я посещал королеву Луизу в Шиноне. Шинон сейчас совсем не тот, как раньше, ибо Луиза де Лоррен добросовестно оплакивает моего предшественника. Она дошла до того, что затянула Зоб весь дворец черным крепом. — Он даже слегка вздрогнул. — То, что она творит, преступление! И все-таки я вынужден навещать ее несколько раз в год, что с моей стороны — большая жертва, мосье, уверяю вас. Ведь она угощает своих гостей едой, от которой пахнет Божьей карой. Ее жизнь превратилась в сплошной великий пост, но я пытался хоть как-нибудь развлечься. Вместе с несколькими своими придворными я отправился на охоту, чтобы удрать от этой похоронной атмосферы, и, как всегда, — Наваррский улыбнулся чуть самодовольно, — я их всех обогнал. Боже, какой был олень! Мне так хотелось добыть его!

Внезапно стемнело, как это обычно бывает осенью, я больше не слышал голосов своих товарищей, олень исчез. Я понял, что заблудился.