Двери больницы, лифт, длинный белый коридор. И мама, бросающаяся ко мне.

– Врачи ещё ничего не говорили?

– Нет, – тихо отвечает она. – Анализы какие то берут.

– Ясно.

Мы с мамой садимся на диван. Ожидание давит на нервы, но ничего не поделаешь. Это больница, здесь всегда тревожная обстановка.

– Я возьму нам воды, хорошо? – тормошу маму. Она заторможено кивает. Руки крепко сжимает и губами шевелит. Молится, наверное.

Я иду к торговому автомату, выбираю минеральную воду для мамы и крепкий кофе для себя.

– Где отец? – доносится сзади.

На Алекса страшно смотреть: лицо бледное, растерянное, глаза жутко блестят, в их глубине виднеется страх. Он подходит ко мне и за руку хватает. Сжимает моё плечо.

– С врачами. Скоро нам расскажут, что случилось, – осторожно говорю я. – Может, отпустишь мою руку?

– Да, – Алекс отступает. Кажется, он инстинктивно до меня дотронулся и сам этого не заметил.

В грудной клетке становится горячо и терпко от прилива сильных, разрывающих душу эмоций. Аппарат рядом с нами пищит, оповещая и том, что надо забрать стаканчик с кофе. Но я не обращаю внимания на эти звуки.

Глубокий вдох – и в следующую секунду я крепко обнимаю Алекса. Прижимаюсь щекой к сильной груди, слышу, как быстро стучит его сердце.

– Всё будет хорошо. Поверь мне. Это обычный обморок от переутомления. Со всеми бывает, – говорю я.

Убеждаю и себя, и его в том, что ничего страшного не произошло.

Алекс вдруг крепко прижимает меня к себе. Рёбра трещат, в лёгких нет кислорода, но я готова целую вечность находиться в его диких объятиях. Сам факт того, что он меня не оттолкнул, вызывает жжение в глазах.

Алекс во мне нуждается. В сложные моменты перестаёшь себя контролировать и показываешь свои истинные желания.

Он хочет, чтобы я была рядом.

Да только от него по прежнему разит сладкими духами.

А я теперь встречаюсь с Макаром. Так что даже обнимать другого мужчину – это маленькая измена.

Опомнившись, я первой разрываю наши объятия. Поворачиваюсь к автомату, чтобы скрыть свои душевные терзания.

– Кофе будешь? Или воду? Меня от нервов сушит.

– Ничего не нужно, – сдавленно отвечает Алекс.

– Окей.

Я пью противный горький кофе, мама сидит на диванчике, сложив руки на коленях. Алекс ждать не намерен. Не в его это характере. Он отправляется на поиски Василия Андреевича.

Время тянется бесконечно. Я сминаю пустой стаканчик и выбрасываю его в урну. Проверяю телефон, пишу Макару какую то банальщину. Обнимаю себя за плечи, чтобы унять нервную дрожь.

Наконец всё заканчивается. Сначала к нам подходит Алекс, на лице которого больше нет тревожной печати, а затем и лечащий врач Василия Андреевича.

Переутомление. Стресс. Недосып. Вот основные причины обморока. Отчиму необходимо отдохнуть от работы и нормализовать свой режим. Лучше это сделать на курорте, чтобы он не мог сорваться с места и поехать в офис. Если Василий Андреевич продолжит в том же духе, то ничем хорошим это не закончится, учитывая его прошлую болезнь.

Мама со слезами на глазах благодарит врача. Я отхожу как можно дальше, впиваюсь пальцами в холодный подоконник, тихонько смеюсь. Это истерическое.

– Ты была права, – небрежно замечает Алекс.

– Я всегда права.

У меня есть Макар. Не следует общаться со сводным братом. Слишком поздно. Он сам виноват. Мог написать мне две недели назад, но почему то этого не сделал.

– Как ты? – спрашивает Алекс.

– А тебе какая разница? – раздражённо бросаю я.

– Злишься на меня?

– Естественно! От тебя женскими духами несёт так, что дышать невозможно, – кривлюсь я.