|
Что принуждает ее к напрасному умничанью? Ведь если считать себя слишком умной, резвенько окажешься глупее распоследней дурочки. Они-то знают, как потакать самолюбию мужчин. Только разве она мало им потакала? И чего добилась? Ничего. Стоп, конфронтация конфронтацией, но зачем она тогда так тщательно подбирала помаду? Ну… Одно другому не мешает. Почему бы разок не попробовать зайти с другого конца? В комедиях Шекспира герои второго плана, которые на протяжении всей пьесы обмениваются колкостями, всегда куда колоритнее пастельно-аморфных главных героев. Только не следует забывать, что она не персонаж пьесы. А впрочем, что себя насиловать? Если сейчас ей хочется побыть язвительной штучкой, можно и побыть. Хотя, статься, она безразлична этому Ларри в любой своей ипостаси. Но дерзнуть стоит. Только следует помнить, что… «из ничего и выйдет ничего».
Наконец, с энной попытки, Саманте удалось закончить возведение домика и увенчать шаткое остроконечное строение парой прислоненных друг к другу карт. Получилось ничем не хуже какой-нибудь церковки на берегах Рейна. Ларри следил за строительством почти профессиональным взглядом. Наконец он отключил телефон. – Я должен извиниться еще раз. Но обстоятельства складываются так, что мне придется уйти минут через двадцать. Надеюсь, вы меня простите. – Придется, – бросил Серхио и неожиданно коварным движением выдернул из основания домика одну карту. Остальные беспорядочно осыпались на стол. – Упс! Землетрясение во Флориде. Рухнуло старинное здание университета – правда, есть подозрение, что к этому приложили руку не только силы природы, но и студенты… – Такое случается, – заметил Ларри. – Да будет вам известно, студенты архитектурного факультета Йельского университета однажды подожгли свое здание. – Да неужели? Какие, однако, бывают революционно настроенные студенты… Мешай, Саманта, и сдавай, наконец. Ларри, а вам нравится псевдоготический стиль? – Что вы имеете в виду? – Ну там всякие башенки, ажурные окошечки? – Дешевый шик! – отрезал Ларри. – То ли дет–ский конструктор для строительства замков, то ли торт с марципанами. Вскрываемся? Три дамы, господа. – Сурово… – отозвалась Саманта. – Очень сурово. Черт, у меня изначально были два короля. Пришел бы третий, я бы сделала ваши три дамы, Ларри! – А я вообще не люблю все «псевдо», когда оно вполне серьезно да еще и выполнено любителями. – Еще одна цитата из этого великого архитектора… как его… Мура? – невинно поинтересовалась Саманта. – Нет, это уже мои слова. Кстати, Мур говорил, что нужно восстанавливать связи между нашим временем и прошлым, и сочетал принципы классицизма с самым экзотическим оформлением. Вот это не «псевдо», Саманта, это уже нечто великое. Истинный постмодернизм. Но увидеть разницу… Я думаю, можно даже человеку непосвященному. Достаточно обладать хорошим вкусом и… Чутьем, видимо. А другой мой кумир – Грейвз – вообще рассматривал архитектурную форму как набор цитат, которые заимствуются из некоего «запасника» – то бишь всего того, что сотворено зодчими разных культур на протяжении столетий. Грейвз считал себя вправе использовать любую форму по своему усмотрению в соответствии с проектной идеей. Взять, например, его здание административных служб в Портленде. Там смешаны классические и древнеегипетские мотивы – это чуть ли не подлинный храм бога Ра. Гротеск совмещается с буквальным воспроизведением форм прошлого. Вот вам не «псевдо», а насмешка гения, ибо смотрится это тяжеловесное строение восхитительно. – Тогда приведите пример «псевдо». – Да пожалуйста. Знаете ли, во второй половине семидесятых в Чикаго построили церковь Святого Иосифа. |
