– Что ему твои претензии, – безмятежно произнес Серхио, меняя сразу четыре карты, – он уже нагреб столько деньжищ… А нагребет еще больше: книгу собираются экранизировать. И главную роль сыграет Том Хэнкс.

– Неужели?

– Да, сведения точные. Они пришли от одного моего приятеля, а он сам актер. Неплохой, кстати. Он вообще классный парнишка – веселый, остроумный, у него здорово подвешен язык, и он умеет очень образно объяснять некоторые вещи. Однажды он мне сказал, что съемка в постельной сцене – то же, что рождествен–ская распродажа в супермаркете. Толпа возбужденных активных людей, бессмысленная суета и яркий свет. Менеджер заявляет: «А нашего тысячного покупателя ждет сюрприз! Ему дозволяется прямо сейчас, на глазах у всех, заняться сексом с самой симпатичной кассиршей! Прошу вас, друг мой, снимайте штаны, приступайте!» Если кто-то думает, что такая процедура приятна, пусть сам попробует проделать это в торговом зале.

Саманта вновь бросила взгляд через стол и вновь была вынуждена без боя отступить: ей приходилось прижимать обе руки к столу, чтобы карты не ходили ходуном. Серхио между тем продолжал:

– Актеры – вообще интересные ребята. Он объявляет: «Во мне сидят два человека. Один что-то думает, чувствует, переживает, а другой постоянно за ним следит, фиксирует и анализирует. Иногда второй говорит первому в момент, например, любовного объяснения: “Ну, старик, это ты пережал. Будь поестественнее!” А иногда: “А вот сейчас ты удачно посмотрел. Запомни этот взгляд и поворот головы – они тебе еще пригодятся”». Этот парень уверяет, что чувствует себя арестантом, за которым постоянно наблюдают в глазок камеры. Только в эту камеру он посадил себя сам. Самое ужасное, по его словам, что он не может расслабиться: этот второй всегда при нем – когда он принимает душ, ходит в туалет, занимается сексом… Он утром открывает глаза, а второй говорит ему: «Доброе утро! Помнишь, как ты сегодня во сне испугался, когда от тебя уносился поезд? Постарайся не забыть этот испуг и это чувство отчаяния». Ну и как тут не сойти с ума? Я вообще не понимаю, как все актеры не спиваются. Это же не жизнь, а каторга…

– Какой у тебя, однако, преданный своему делу приятель, – заметила Саманта, – пусть напишет книгу: «Моя жизнь по системе Станиславского». Я его не знаю? Кого он играл?

Серхио замялся.

– Точно не помню… Кажется, он довольно долго играл вампира в каком-то подростковом сериале.

– Ну тогда точно пусть пишет книгу! Вампира… Это практически классика… – Пересилив себя, она опять отважно посмотрела через стол и, уже не отводя глаз, добавила: – Если бы я была вампирессой, установила бы в саду своего замка позолоченный фонтан: Самсон, перегрызающий горло льву. А из горла хлестала бы свежая кровь.

Ларри усмехнулся. Но, как показалось Саманте, не ее ядовитым словам, а чему-то другому. Возможно, принятому решению. В самом деле, казалось, что его гробовое молчание связано с тем, что он напряженно пытается разрешить какую-то очень сложную для себя задачу. Видимо, он все же ее разрешил.

– Ну вот… – протянул Оскар. – А я хотел сделать доброе дело.

– Раз хотел, значит, тебе само намерение зачтется.

– Ох, не шути на эту тему, Саманта… Лучше скажи, ты поедешь с нами?

– Нет, чего уж. Всегда ходила пешком и сегодня дойду. Подышу озоном.

– Тогда я прощаюсь с тобой, милая.