Каким-то чудом «миата» ухитрилась остановиться на обочине. Правое крыло уперлось в лед, слева один за другим проносились автомобили. Я сидела не шевелясь, слишком потрясенная, чтобы испытывать страх. Пальцы мои намертво вцепились в руль, а обе ноги давили на педаль тормоза. Еще футов пять — и мы разбились бы в лепешку об оледеневший отвал. В памяти всплыли статистические данные с недавнего семинара по страхованию: за прошлый год в ДТП погибло более тридцати семи тысяч человек и двадцать пять тысяч из них составляли водители. Сердце начало биться немного медленнее, стоило осознать, что я жива и мне не светит стать частью печальной статистики этого года. По крайней мере, пока.

Внимание мое привлек красный проблесковый маяк дорожной полиции Иллинойса. Заглушив мотор, я стала ждать, зная, что инспектор сначала выяснит, не числится ли машина с этим номером в розыске или угоне, и получит всю информацию относительно меня. Я недавно смотрела ролик про программу автоматического распознавания госномеров, которая позволяла копу выяснить о тебе и твоей тачке абсолютно все на свете, причем скорее, чем Супермен успел бы поймать летящую пулю. Но игрушка была дорогая и новая, поэтому я сомневалась, что полиция нашего штата уже получила ее.

— Что с вами стряслось? — рявкнул инспектор, когда я опустила стекло. — Вы едва не устроили тут кучу-малу. Позвольте ваши права. Я намерен выписать вам штраф за опасное вождение.

Даже не выслушав мою историю, он уже зачислил меня в нарушители. Мне это не по душе, хотя, по статистике, в девяноста девяти процентах случаев полицейские оказываются правы. Пытаясь утешиться тем, что осталась-таки жива, я стала спокойно рассказывать изучающему мое удостоверение инспектору, как у меня ни с того ни с сего отказали тормоза и я оказалась зажатой между Сциллой и Харибдой.

— Получается, в ДТП участвовали и другие автомобили? — он потопал ногами, стряхивая снег, и вытянул шею, оглядываясь.

— Нет, никаких других автомобилей. Я имела в виду «Одиссею».

— Угу, — буркнул коп и достал книжечку с квитанциями.

Пришлось смириться с фактом, что большинство полицейских не читают Гомера, и для того, чтобы убедить их не выписывать штраф, требуются иные, более убедительные, доводы.

— Понимаете, офицер, мне только что повезло не оказаться выброшенной в плотный поток движения или не разбиться вдрызг о ледяную стену.

— Вы пьяны? — спросил коп, принюхиваясь к моему дыханию.

— Нет, офицер. Я не пила спиртного. Ни капли.

— Я мог бы заставить вас пройти тест, но склонен поверить вам. Но зря вы сели за спортивную машинку вроде этой посреди чикагской зимы, — расщедрился он на совет. — Эти мелкие заграничные штучки не слишком надежны. Обзаведитесь чем-нибудь побольше. Раз уж вы в Америке, купите себе американскую модель.

Какой был толк объяснять, что «миата» служила мне верой и правдой и это была первая и единственная неисправность. Я до сих пор не верила, что тормоза могли отказать. Их проверяли на прошлой неделе, когда Дитер, мой механик, «переобувал» колеса в новые мишленовские покрышки. Я неважно себя чувствовала и сомневалась, что все это стоит разъяснять копу. Лучше, наверное, промолчать, тем более что пока мои права все еще в чужих руках.

Полицейские уехали не раньше, чем прибыл эвакуатор. Из него выпрыгнули двое парней в черном, натянули плотные перчатки и в пару минут погрузили машину. Мне предложили занять место в кабине грузовика, и я с радостью согласилась, захватив свою сумочку, «Сони», записки и банку с «колой».