– И что же?

Арон внезапно разволновался:

– Страх. Свои всевозможные преграды он словно бы возвел затем, чтобы никто не сумел получить доступ к спрятанному в его компьютере. Компакт‑диск – надежный сейф, глубоко запрятанный в собственном подземелье Хенрика. Я и сам скрывал содержимое своих компьютеров. Но никогда не прибегал ни к чему подобному. Сделано очень умело. Я – способный вор, обычно я нахожу лазейки, если надо. Но не в этом случае.

Страх. Теперь он вновь возвращается. Назрин говорила о радости. Но сам Хенрик в последние дни жизни говорил о страхе. И Арон это сразу же выяснил.

– В файлах, которые мне удалось открыть, нет ничего особенного. Он подсчитывает свои жалкие доходы, переписывается с аукционистами, в основном торгующими книгами и фильмами. Всю ночь я бился в его бронированные двери.

– И не обнаружил ничего неожиданного?

– Вообще‑то одну находку я сделал. Она попала не на свое место, была сохранена среди системных файлов. Я задержался на ней по чистой случайности. Смотри!

Луиза придвинулась поближе к экрану. Арон показал пальцем.

Маленький файл, не имеющий никакого отношения к системе. Самое удивительное, что Хенрик даже и не пытался его спрятать. Здесь никаких преград нет.

– Как ты думаешь, почему?

– Собственно, существует только одна причина. Почему один файл делают доступным, если прячут все другие?

– Потому что он хотел, чтобы его нашли?

Арон кивнул.

– Во всяком случае, такое возможно. Там написано, что у Хенрика есть квартира в Барселоне. Ты об этом знала?

– Нет.

Луиза подумала про букву «Б», встречавшуюся в его дневниках. Неужели она означала название города, а не имя человека?

– У него крохотная квартирка на улице, которая, как ни странно, называется Тупик Христа. Расположена она в центре города. Он записал имя консьержки, госпожа Роиг, упомянул, сколько платит за наем. Если я правильно разобрался в его записях, он снял это жилье четыре года назад, в декабре девяносто девятого. Судя по всему, контракт подписал в последний день прошлого тысячелетия. Хенрику нравились ритуалы? Новогодние ночи? Бутылочная почта? Было ли для него важно подписать контракт в определенный день?

– Я никогда об этом не задумывалась. Но он любил возвращаться в места, где бывал раньше.

– В этом человечество делится на две группы. Тех, кто ненавидит возвращаться, и тех, кто любит. Тебе известно, к какой группе принадлежу я. А ты?

Луиза не ответила. Придвинувшись к компьютеру, она читала текст на экране. Арон встал, пошел к своим птицам. Луиза ощутила инстинктивную тревогу: а вдруг он исчезнет?

Надев пальто, она последовала за ним. Птицы взлетели и попрятались на деревьях. Арон и Луиза, стоя рядом, глядели на море.

– В один прекрасный день я увижу айсберг. Я уверен.

– Мне глубоко наплевать на твои айсберги. Я хочу, чтобы ты поехал со мной в Барселону и помог понять, что случилось с Хенриком.

Он промолчал. Но она не сомневалась, что на сей раз он выполнит ее просьбу.

– Поеду в гавань, порыбачу, – произнес он немного погодя.

– Давай. Только найди кого‑нибудь, кто будет ухаживать за твоими деревьями, пока тебя не будет.

Через три дня они, покинув красных попугаев, отправились в Мельбурн. На Ароне был мятый коричневый костюм. Луиза купила билеты, но не стала возражать, когда Арон дал ей деньги. В четверть одиннадцатого они поднялись на борт самолета «Люфтганзы», который через Бангкок и Франкфурт доставит их в Барселону.

Они обсудили, что будут делать по прибытии. Ключа от квартиры у них не было, как отреагирует консьержка, неизвестно. Вдруг она откажется их впустить? Есть ли в Барселоне шведское консульство? Невозможно предугадать, что произойдет.