– Когда работаешь для газеты, всегда не хватает времени. Ты не знаешь, о чем он писал?

– Обычно он говорил, что состоит в Движении сопротивления.

– Он употреблял именно эти слова?

– Я не очень‑то понимала, что он имеет в виду. Но он говорил, что это как в Испании в гражданскую войну и что он на стороне тех, кто боролся бы с Франко. Но мы довольно редко говорили о его работе. В основном обсуждали практические вопросы. Я ему стирала. Убиралась. Он хорошо платил.

– Он не испытывал нужды в деньгах?

Бланка наморщила лоб.

– Кому, как не вам, это знать, если вы его родители.

Луиза поняла, что пора вмешаться.

– Он был в том возрасте, когда родителям рассказывают не все.

– Он о вас вообще не упоминал. Наверно, мне не следовало этого говорить?

– Мы с ним были близки. Он – наш единственный ребенок, – сказал Арон.

Луиза даже испугалась его способности так убедительно врать.

Неужели Хенрик унаследовал этот его талант? И был столь же убедителен, говоря неправду?

Бланка встала и вышла из комнаты. И только Луиза собралась что‑то сказать, как Арон, помотав головой, губами изобразил слово «подожди». Бланка вернулась со связкой ключей.

– Он жил на верхнем этаже.

– А у кого он снимал квартиру?

– У отставного полковника, который живет в Мадриде. Собственно говоря, дом принадлежит его жене. Но полковник Мендес занимается всеми вопросами, связанными с домом.

– Тебе известно, как Хенрик нашел эту квартиру?

– Нет. Просто однажды он появился с контрактом. До него здесь жили два бесшабашных американских студента, которые большей частью включали музыку на полную громкость и водили к себе девушек. Они мне совсем не нравились. Когда появился Хенрик, все изменилось.

Бланка вывела их на лестничную площадку и открыла дверь лифта. Луиза остановилась.

– Кто‑нибудь приходил сюда в последние недели, спрашивал про Хенрика?

– Нет.

Луиза насторожилась. Неизвестно почему. Ответ прозвучал слишком быстро, был явно заготовлен. Бланка Роиг ожидала этого вопроса. Кто‑то здесь побывал, и она не хотела говорить кто. Войдя в тесную кабинку лифта, Луиза взглянула на Арона. Но тот, казалось, ничего не заметил. Лифт со скрипом поехал наверх.

– У Хенрика бывали гости?

– Никогда. Вернее, очень редко.

– Странно. Хенрик любил общаться с людьми.

– Значит, он встречался с ними где‑то еще.

– Письма ему приходили? – спросил Арон.

Лифт остановился. Пока Бланка отпирала дверь, Луиза обратила внимание, что там целых три замка. И один, судя по всему, врезали совсем недавно. Бланка открыла дверь и посторонилась.

– Его почта лежит на кухонном столе, – сказала она. – Если я вам понадоблюсь, я внизу. До сих пор не могу осознать, что он мертв. Ваше горе, конечно, безмерно. Я никогда не осмелюсь завести детей, потому что страшно боюсь, что они умрут.

Она протянула Арону ключи. Луиза почувствовала легкое раздражение. В глазах других людей Арон всегда считается главным.

Бланка сбежала по лестнице. Они не решились зайти в квартиру, пока не услышали, как захлопнулась дверь на первом этаже. Откуда‑то донеслась музыка. Свет на лестнице погас. Луиза вздрогнула.

Второй раз я вхожу в квартиру, где лежит мертвый Хенрик. Его здесь нет, он покоится в могиле. И все‑таки он здесь.

Они вошли в прихожую, закрыли дверь. Маленькая, тесная квартирка, первоначально бывшая частью чердака. Чердачное окно, потолочные балки, скошенные стены. Одна комната, крохотная кухня, совмещенный санузел.