Они проспали целых три часа. Даже если они сейчас же, не теряя ни минуты, отправятся домой, то все равно минимум на полчаса опоздают домой к обеду. Вероятно, их родственники, уж ее во всяком случае, начали волноваться.

Она быстро обернулась, чтобы разбудить Томми. Томми рядом не было. Однако вся его одежда оставалась около того места, где он лежал. Поначалу испугавшись, она тут же сообразила, в чем дело. Должно быть, Томми проснулся за минуту до нее и, не одеваясь, стараясь ее не разбудить, отошел куда-нибудь в сторонку, повинуясь естественной надобности. Не мог же он, в самом деле, уйти куда-то далеко совсем без одежды. Сейчас он вернется.

А поскольку он не взял с собой часы, то, скорее всего, не догадывается, что уже поздно. Но она-то знает. Она поднялась, стряхнула травинки, прилипшие к телу, затем быстро оделась — трусики, лифчик, юбка и свитер это было делом одной минуты. Затем она присела, чтобы застегнуть сандалии на босых ногах, и снова встала.

Томми все еще не было. Она пока еще не волновалась, но хотела поторопить его и громко позвала. Никакого ответа. Маловероятно, чтобы он отошел так далеко — скорее всего, он уже совсем рядом, так что не считает нужным отозваться. Тут она подумала, что и в волосах у нее есть травинки, поэтому подошла к одежде Томми, вынула из нагрудного кармана расческу, прошлась несколько раз по коротким жестким волосам и положила расческу обратно.

Томми не появлялся, и она начала волноваться. Ей не приходило в голову, что с ним могло что-то произойти. Она еще раз позвала его, на этот раз громко выкрикнув его имя, и добавила:

— Отзовись! Где ты там?

Она внимательно прислушалась, но, кроме легкого ше леста листьев, колеблемых прохладным ветерком, ничего не услышала. Может быть, Томми решил ее немножко попугать? Да нет же, на него это нисколько не похоже.

Но что же могло случиться? Не мог же он уйти вот так, совершенно голый, если не считать этих ярко-синих носков, которые он так и не снял. Может быть, он упал в обморок или произошел какой-нибудь несчастный случай? Обморок представлялся ей невозможным — Томми был в прекрасной физической форме. Если же с ним произошел несчастный случай — такой, в результате которого он потерял сознание (она не решалась подумать — погиб), например вывихнул ногу или даже сломал ее, то он наверняка отозвался бы на ее крик. Да и, к тому же, она бы проснулась от малейшего шума — у нее был очень чуткий сон. При первом же его крике или стоне она бы проснулась.

Не на шутку встревоженная, она обошла вокруг полянки, заглядывая под деревья и в гущу кустов, подошла совсем близко к дороге, хотя там-то он уж наверняка не мог оказаться по той причине, что был совершенно голым и пошел справить нужду, а никакой иной причины она не могла представить.

Время от времени она звала его, теперь уже выкрикивая его имя что было силы. Она кружила по лесу, пока не обнаружила спустя полчаса, что ушла уже на добрую сотню ярдов от их места. Она тщательнейшим образом обследовала все в радиусе сотни ярдов и была теперь очень сильно напугана. Нет, он не мог уйти так далеко.

Тут она поняла, что без помощи ей не обойтись. Она вышла на дорогу и поспешила домой, причем почти все время шла очень быстрым шагом, а иногда и бежала. Шарлотта отдавала себе отчет, что придется рассказать всю правду, что бы там они ни подумали. Все равно придется рассказать, что они с Томми не дождались свадьбы. Теперь этого уже не скроешь, поскольку оставленная Томми одежда является исходной точкой для его поисков. Но все это сейчас не имело значения. Главное было — найти Томми.

Уставшая, растрепанная и запыхавшаяся, она ввалилась в комнату родителей. Они слушали радио, но отец сразу же повернулся и уставился на нее.

— Ну, наконец-то! А я уже начал…

Тут он разглядел ее лицо и сказал:

— Что случилось, Шерл?

Она выложила все.