— Я не нужен ему, по крайней мере, шесть месяцев. Это — если я захочу столько ждать. Если же я не захочу, он говорит, что может снова послать меня в Рио.

Она поджала губы и спросила:

— Почему же вы выглядите таким несчастным? Прежде было понятно. Но сейчас? Ваши вещи здесь, на станции, у вас впереди шестимесячный отпуск. Если захотите, можете ехать в Рио. Я уверена, вас там ждет теплый прием. Вы сможете делать там все, что захотите, вы сможете…

О'Мара пожал плечами.

Она продолжила с легким раздражением в голосе:

— Ну… и почему же вы несчастливы? У вас есть все причины быть довольным.

— О некоторых вещах трудно говорить, — сказал он задумчиво. — Я хотел… — и внезапно остановился.

— Ну… О'Мара. Чего же вы хотели? Или, возможно, вы не хотите сказать этого мне?

О'Мара смотрел в пол.

— Не всегда важно, чего мы хотим, — сказал он резко.

Почти незаметно она придвинулась к нему.

— Иногда я вас совсем не понимаю, — сказала она. — Вы самая цельная личность, которую я когда-либо встречала. Вы знаете, чего вы хотите и как вы этого добьетесь. Затем по какой-то неизвестной причине, когда вы уже добились успеха в трудном деле и все хорошо, вы чувствуете себя несчастным и не знаете почему. Это даже неразумно.

— Конечно, я знаю почему, — сказал он с раздражением.

— Итак, вы знаете. — Танга подняла брови. — Но вам трудно сказать это мне. Должно быть, это касается меня? Я прошу вас сказать мне о том, что касается меня и делает несчастным вас. Я думаю, что имею право знать это.

О'Мара снова пожал плечами. Он достал из портсигара маленькую сигару и мрачно уставился на нее.

— Хорошо, я скажу вам. Хотя я и дурак, что говорю это.

— Вы не можете быть дураком, О'Мара.

— Когда я только что шел по платформе, — сказал О'Мара, все еще глядя на сигару, — после того как купил билет в Париж и отправил багаж, я задумался о себе. Не подумайте, что этим я только и занимаюсь.

— Да? И вы подумали?..

О'Мара сказал нетерпеливо, не глядя на нее:

— Я подумал, что я круглый дурак. Я подумал о своей вилле около Ванса. Красивое место — о нем можно только мечтать — место, которое кажется раем, особенно после такой работы, которую мы только что проделали. — Он замолчал.

— Я слушаю, О'Мара, — мягко сказала она.

— И я подумал, — продолжал он, — что здесь я нахожусь на дороге в Париж. А в тот вечер, когда мы прибудем туда, мы попрощаемся, и на этом все кончится.

Он сердито прикусил кончик сигары.

— Я не очень хочу в Париж. Я хочу на свою виллу, но не хочу туда один. Мне будет плохо одному. Мне о многом хочется поговорить с вами — о стольких приятных вещах. Был даже такой момент, когда я сдуру едва не пригласил вас с собой. Если бы вместо того, чтобы пересаживаться в парижский поезд, мы сели бы в поезд на Ванс, а там взяли машину до виллы. Через некоторое время я понял, что эта идея абсурдна.

— Да? — сказала Танга. — А почему?

— Во-первых, я знаю, что вы ответите нет. А во-вторых, есть еще одна причина, но она не имеет значения, потому что я знал, что вы мне откажете.

Она сказала, капризно надув губы:

— Меня интересует вторая причина. Поэтому давайте представим, что вы попросили меня и я согласилась. Итак… вторая причина.

— Если бы вы согласились, я был бы настолько счастлив, что это трудно себе представить. Но даже если бы все было именно так, ничего хорошего из этого не получилось бы.