— Ладно, слушаю тебя, — выжидательно уставился на подполковника Хмель.

— Что-то зачастил ты к нам в последнее время, Хмель…

— А это что, запрещено?

— В общем-то нет… Но ты знаешь, у нас своего дерьма пруд пруди. А тут ты еще… Сидел бы себе в Волгополоцке. А то тамошний РУОП забеспокоился — куда это клиент их постоянный делся?

— Ты за них не волнуйся. А здесь у меня дела, — отрезал Хмель.

— Да ну? — удивился подполковник. — Какие же?

— А то ты не знаешь, что какая-то падла Гиви пришила!

— Знаю.

— Ну, вот меня братва и попросила помочь его ближайшему родственнику дела покойного принять на себя.

— Ты мне в уши не ссы! Так я и поверил в твою филантропию! Я пока не знаю, что ты у нас здесь задумал, но учти, что глаза ты мне уже намозолил. А посему каждый твой шаг с этой минуты я контролировать буду. В общем, не забывай, что ты здесь в гостях и побыстрее проваливай отсюда! А то твое присутствие меня и мое начальство раздражать стало.

— Это все? — спросил Хмель.

— Все! — спокойно ответил подполковник. — Сейчас мои люди проверяют наличие лицензии на ношение оружия у твоих парней, после чего — если все будет, конечно, нормально — пойдешь восвояси. Если же нет — задержишься здесь еще на какое-то время… А сейчас давай, чеши отсюда в коридор — у тебя такой банный вид, что про нас Бог знает что подумать могут.

Хмель встал, засунул руки в карман халата и сказал:

— Ты, наверное, думаешь, что ты самый крутой? Я тебя разочарую. Завтра же. Можешь не сомневаться.

И, шлепая тапочками, вор в законе вышел из кабинета. В коридоре его тут же взяли под руки охранники и отвели в общую камеру для задержанных.

Отпустили его через три часа. Его отвезли обратно в гостиницу на милицейском «уазике».

Все три часа Хмель находился в состоянии, близком к бешенству. Так с ним не поступали давно.

Его, известного в стране авторитета, взять в ванной и отвезти на допрос в тапочках не дав ему время нормально одеться!

Он с силой хлопнул дверью милицейского «уазика» и отправился в холл гостиницы, не обращая внимания на удивленные взгляды портье и швейцара. Не дожидаясь лифта, он пешком поднялся на четвертый этаж, вошел в номер, и сразу же достал из бара литровую бутылку виски. Наполнил половину стакана и разом осушил его. После этого, схватив сотовый телефон, он принялся набирать цифры.

На другом конце провода ответили:

— Алло!

— Борис Сергеевич, это я. У меня проблемы. Местные менты решили пошалить…

Разговор был коротким и ясным. Хмель, сдерживая свои эмоции, коротко изложил ситуацию.

— Надеюсь, по башке они сегодня же, — завершил разговор Хмель. — Что касается наших дел, то все идет по графику. Никаких изменений не будет. Утихомирьте только этих легавых, и все будет сделано в срок и без проблем… Спокойной ночи!

В комнату вошел Француз.

— У вас что, стадо слонов побывало? — спросил он, оглядывая беспорядок в номере.

— Стадо руоповцев, — хмуро ответил Хмель.

Он снова набрал номер на сотовом.

— Ненашев? Зайди ко мне, завтра с утра… Только осторожно. Зайди с черного хода и поднимись по лестнице пешком…

… Утром следующего дня, в восемь часов в кабинете подполковника Мостового зазвонил телефон.

— Зайди ко мне!

Голос полковника Пашкова не предвещал ничего хорошего. Подполковник нехотя поднялся и пошел в кабинет к начальству.