|
Я сказал: «Мы с вами, парни, живем в одном селе, не враждовали никогда – ни прежде, ни теперь. Братья, извините, если я вас чем-то обидел. Но скажите – чем?». Хуан Тун глянул на меня и сразу отвернулся. Его золотисто-желтые зрачки блеснули, словно звезды. «Хуан Тун, Хуан Тун... – сказал я, – твои родители дали тебе хорошее имя». – «Перестань болтать, – ответил Хуан Тун, – Это государственная политика». – «Братья, – оправдывался я, – если я должен умереть, то должен знать, за что? Скажите, какие законы я нарушил?». – «О причине спроси в Аду у властелина Янь-вана», – ответил Хуан Тун, поднимая свою старое ружье и приближая его дуло к моему лбу на расстояние пятнадцати сантиметров.
После этого я увидел огненную вспышку, услышал что-то похожее на очень далекий взрыв и учуяв, как в воздухе поплыл запах сожженного пороха, почувствовал, как моя голова отлетает...
Сквозь слегка приоткрытые ворота моего дома я увидел во дворе уйму людей. Как это они узнали, что я вернулся домой? Я обратился к своим спутникам:
– Спасибо вам, братья, за заботу при возвращении домой!
На синих лицах адских слуг заблестели хитрые улыбки, и они, подхватив за руки меня, еще не успевшего даже понять смысла этих улыбок,  потащили дальше.
Перед моими глазами повисла тьма, как перед тонущим человеком. И неожиданно до ушей моих донесся радостный крик какого-то мужчины:
– Родился!
Я раскрыл глаза и заметил, что лежу покрытый липкой жидкостью возле зада ослицы. О, небо! Кто мог бы подумать, что я, Симэнь Нао, один из уважаемых землевладельцев волости, получивший образование в частной школе, повторно появлюсь на свет в теле ослика с белоснежными копытами и чувствительными нежными губами?!
Глава 2. Симэнь Нао делает доброе дело – спасает Лань Ляня. Бай Инчунь охотно ухаживает за ослом-сиротой
Мужчина, который стоял позади ослицы, сияя от радости, был моим бывшим наемным работником. Звали его Лань Лянь. Я помнил его худым и щуплым парнем, но на мое удивление, за два года после моей смерти он окреп и стал высоким, крепким и степенным мужчиной. Я подобрал его ребенком на снегу перед храмом Гуань-ди и принес к себе домой. Он был босой, одетый в мешковину, задубевший от холода, с посиневшим лицом и со спутанными больными волосами. В то время мой отец только что умер, а мать еще была жива. Из рук моего отца я получил бронзовый ключ от ящика из камфарного дерева, в которой хранилась купчая на право владения нашей семьей восьмидесятью му плодородной земли, серебро, золото и другие драгоценности. Мне было тогда двадцать четыре года и я недавно женился на второй дочери состоятельного человека из городка Байма. В детстве ее звали Син, то есть Абрикос, и взрослого имени она еще не имела, поэтому, когда пришла невесткой в наш дом, стала называться Симэнь Бай. Как дочь из богатой семьи она была образованной и умной, хрупкого телосложения с грудками, похожими на сладкие груши, и привлекательными формами в нижней части своего тела. Да и поведением в постели она меня удовлетворяла. Однако, безупречная почти во всем, имела один недостаток – вот уже на протяжении нескольких лет все ещё не могла забеременеть.
В те годы я, можно так сказать, мог похвастаться своими юношескими достижениями. Каждый год приносил щедрый урожай, арендаторы наперегонки платили ренту, закрома переполнялись зерном. Шесть голов домашнего скота были в хорошем состоянии, к тому же вороная кобыла неожиданно родила двух жеребят. Это было какое-то чудо, о которых рассказывают только в легендах, но которое редко когда случается в жизни на самом деле. |
