|
Эрцгерцог Максимилиан, которого Николя в свое время сопровождал от границы с Фландрией до Парижа, узнал о его присутствии в Вене и, вспомнив, сколько удовольствия ему доставило общество комиссара, пригласил его на дружеский ужин. Трапеза завершилась за полночь, но эрцгерцог никак не отпускал гостя, засыпая его тысячью вопросов о дворе, о нынешних министрах, об отправлении правосудия и о применении пытки при уголовном расследовании. Мария Терезия намеревалась запретить пытку в подвластных ей государствах. Принц полагал, что пытка нисколько не способствует выявлению истины; скорее она являет собой слепой инструмент, заставляющий признать вину не только преступника, но и невиновного. Принца нельзя было назвать красавцем, ибо, несмотря на привлекательные черты, лицо его было лишено живости, придавая ему сходство с не слишком любезным и общительным императором.
Николя посетил представление, данное труппой Итальянской оперы в Бургтеатре на Михаэль-платц, непосредственно перед дворцом Хофбург. Здание поразило его своими большими окнами и просторным длинным балконом. Многочисленные светильники, от которых было светло как днем, совершенно ослепили Рабуина. Вместе с ним и Семакгюсом он побывал в театре у ворот Каринтии на премьере оперы «Возвращения Товия», которой дирижировал сам Гайдн. Вся Вена съехалась послушать творение капельмейстера герцогов Эстергази. Роскошная постановка в превосходном исполнении снискала восторженные аплодисменты зрителей, пораженных гармоничным сочетанием экспрессии и естественности. Пылкий темпераментный хор, прежде считавшийся уделом одного лишь Генделя, превзошел себя. Николя насладился великолепным сопрано Магдалены Фриберт. Наконец Бретейль положил конец ожиданиям Николя. В посольской резиденции барон, снабдив комиссара тысячью всевозможных советов, вручил ему медальон и письмо, запечатанное печатью императрицы. Произошел обмен любезностями, и Николя поспешил к друзьям. Сборы не заняли много времени. Правда, Николя пришлось вмешаться, дабы вырвать Рабуина из объятий венских соблазнительниц. 11 апреля, во вторник, покидая утром своих плутовок, агент был преисполнен, поистине вселенской скорби. Весна, наступление которой ожидалось уже давно, никак не вступала в свои права, и усилившиеся холода затрудняли обратный путь. Мороз чередовался с потеплением, а грозовые дожди — со снегом. Резкие перемены погоды превратили дорогу в сплошные колдобины, и Николя и его друзья по нескольку раз в день вылезали из кареты и помогали кучеру и форейтору вытаскивать колеса из рытвин, заполненных грязью, покрытой тонкой коркой льда. Погода настолько испортилась, что им пришлось на несколько дней задержаться в Аугсбурге. К счастью, они сумели найти пристанище в лучшей в городе гостинице под названием «Золотая гроздь». Хозяин ее, любезный Иоганн Зигмунд Майер, оказался неутомимым рассказчиком. По вечерам, когда все собирались у камина в общей гостиной, он с помощью Семакгюса, выступавшего в роли переводчика, рассказывал им забавные истории, в том числе и об авантюристе Казанове, некогда останавливавшемся в этой гостинице, где его запомнили по пристрастию к гратену из макарон. Когда Николя еще только осваивал полицейское ремесло при комиссаре Лардене, он принимал участие в аресте Казановы и сопроводил его в парижскую долговую тюрьму. Но благодаря снисходительности Шуазеля авантюрист пробыл в Фор-Левеке всего несколько дней. В чистом поле между Аугсбургом и Мюнхеном карету путешественников остановил отряд гусар. Вдалеке от мест, где можно было позвать на помощь, практически безоружные, они не могли дать достойный отпор солдатне и вынуждены были выйти из кареты. Командовал отрядом субъект в штатском; на ломаном французском он обвинил их в шпионаже. Пытаясь объяснить ему, что он не прав, Николя предъявил свои письменные полномочия, где красовался герб Франции, но субъект лишь отмахнулся, заявив, что сейчас их подвергнут личному досмотру и обыщут их багаж. Письмо императрицы осмотрели со всех сторон, но когда какой-то солдат вознамерился вскрыть его, субъект в штатском ему не позволил. |
