Когда в его жизни появился Хуссу, он сделал еще одно потрясающее открытие, обнаружив, что может использовать память паука, как сектор своей собственной.

Часть информации он, словно по телепатической сети, сбрасывал на своеобразное хранение в мозг пустынника и брал оттуда все необходимые данные.

Взять своего восьмилапого друга с собой на встречу с Владыкой, так неожиданно закончившуюся пленением, он никак не мог.

С древних времен, с эпохи царствования Вакена Мудрого между черными огромными смертоносцами и серыми пустынниками, значительно уступающими им в размерах, существовала непримиримая вражда.

В те седые времена, в разгар кровавой борьбы со смертоносцами пустынники однозначно встали на сторону человечества, они по приказу Вакена пробирались в логово паучьих владык, выведывали тайны, возвращались и докладывали о них людям.

Найл отправился в одиночку, но Хуссу, даже находясь на значительном расстоянии от Дворца Смертоносца-Повелителя, не прерывал контакта со своим хозяином. Пустынник не оставил его в трудную минуту и нашел в безнадежном заточении.

Поэтому Найл, умирая от бессилия в своей темнице, испытал приступ такой безумной радости, обнаружив бурую голову пустынника, высовывающуюся из вентиляционного отверстия.

Несмотря на свои солидные габариты, при необходимости Хуссу мог удивительным образом группироваться и складываться до такой степени, что легко проходил в очень узкие проемы.

Он успешно пользовался этим у себя дома, во Дворце Главы Совета Свободных. Спокойно передвигаясь по внутренним коммуникациям, паук всегда мог плавно перемещаться из зала в зал, разыскивая своего хозяина и никогда не пользуясь дверьми.

Все обитатели резиденции Найла давно привыкли к этому, и слуги уже не пугались, завидев огромную мохнатую лапу, высовывавшуюся где-нибудь высоко под потолком.

Внутри стен Дворца Смертоносца-Повелителя существовали такие же скрытые лабиринты, но никто из черных гигантов не мог даже заподозрить, что по ним может спокойно передвигаться живое существо.

Хуссу выкарабкался из узкого жерла шахты и отряхнулся, скидывая толстый слой известковой пыли с бахромы жестких волос, покрывавших все туловище и длинные мощные лапы.

«Неплохо… — иронично протянул пустынник, внимательно окидывая восьмеркой своих глаз сплошную каменную кладку стен. Ты недурно устроился тут, дружище…"

«Недурно…» — подтвердил Найл.

«Останешься здесь? Или пойдешь со мной?"

«Если ты приглашаешь, дружище, могу составить тебе компанию…"

«Приглашаю! Теперь пора! — выпалил Хуссу. — Не будем терять времени!"

Пустынник легко двинулся вперед, приблизился к лежанке из сухих трав, и острые клыки в одно мгновение распороли паутину, стягивающую руки и ноги пленника. Найл еще не успел ничего сообразить, как Хуссу тут же, в воздухе подхватил тот конец, который уходил в круглое отверстие, связывая узника с единой сигнальной сетью смертоносцев и склеил обрезанный конец с другим жгутом, тоже упиравшимся в стену.

Трудно было не восхититься смекалке пустынника, — если бы эластичная нить безвольно упала бы на пол, стражники быстро обнаружили бы неладное, и вскоре во Дворце поднялась бы тревога.

А Хуссу сделал так, что напряжение по-прежнему сохранялось, и извне могло показаться, что обрыва нет, что все остается по-прежнему.

Сердце Найла возбужденно забилось, когда он, наконец почувствовав после долгого времени свободу, стремительно вскочил на ноги. Дрожащими от волнения руками он первым делом нащупал у себя на груди ментальный рефлектор.

Как знать, если бы отражатель мысли висел был повернут активной стороной во время беседы со Смертоносцем-Повелителем, может и удалось бы хоть как-то повлиять на его разъяренное сознание.

Времени размышлять об этом не было.