Сейчас, однако, речь шла не о перьях, пергаментах и писчих стилях, а о совсем о других, более весомых предметах.

— Говорю тебе, бычий загривок, — произнес Шелам, хитро поблескивая глазками, — у этого Арруба мешки с деньгами валяются прямо на полу, во всех углах. Он монету не считает, ни золото, ни серебро! Да и как иначе: всякий развяжет кошель и отдаст последнее, чтобы избавиться от хвори или там залечить рану. Вот и несут Аррубу денежки! А ему много ли надо? Лепешка, горсть фиников да глоток вина! Говорят, он и мяса-то не ест, пробавляется плодами да овощами!

— А еще говорят, что он маг, — мрачно буркнул Конан. — Маг, колдун и проклятый чернокнижник!

Не то чтобы он сильно боялся колдунов, но предпочитал с ними не связываться, ибо в варварской его душе нашли приют и суеверия Киммерии, и предрассудки более северных стран, таких, как Асгард и Гиперборея. В Гиперборее он хлебнул неприятностей с избытком, попав к плен к чародеям этой сумрачной земли; память о замке Халога и ведьме Вамматар, его владычице, была еще совсем свежей, и Конан дал зарок держаться от колдунов подальше.

— Не маг он и не чернокнижник, — возразил тем временем Ловкач. — Он — знахарь и целитель, понимаешь, дурья башка? Маг и знахарь — это большая разница! Маг занимается колдовством и водится с тварями тьмы, а знахарь лечит, зашивает раны и ставит клизмы. Его дело — травки, корешки да снадобья.

— Кром! Есть такие снадобья, от коих сдохнет и вендийский носорог! Ты об этом подумал, тощий обглодыш? Да и всякий знахарь умеет колдовать и шептать наговоры… А наговоры — опасная штука; могут исцелить, а могут и на месте прикончить. Когда я влезу к этому Аррубу в дом, поздно будет разбираться, маг он или лекарь! Нет, — Конан покачал черноволосой головой, — ты мне найди, Ловкач, богатого купца либо вельможу с сундуками, полными золота, тогда и потолкуем!

Насчет целителя Арруба они толковали уже не в первый раз, так как Ши Шеллам исполнял при Конане не одну лишь роль учителя и помощника по части сбыта награбленного и уворованного, но был еще и превосходным наводчиком. Знал он в славном Шадизаре каждую щель, всех богатых людей, и благородных, и купеческого звания, и всех дневных и ночных мастеров-искусников, умельцев, что срезают на базарах кошельки либо орудуют с отмычками у чужих дверей и сундуков. Но знания эти пропадали втуне — до тех пор, пока Конан не появился в Шадизаре и не встретился с Ши Шеламом. И теперь благополучие последнего зависело от успехов и удачи киммерийца. Если уж говорить всю правду, то был Ловкач не столько наставником, помощником и наводчиком, сколько шакалом, кормившимся крохами от трапезы льва. И он совсем не желал, чтобы этот лев лишился своей шкуры.

— Найти нобиля или купца не хитро, — пробормотал он. — Их в Шадизаре как пчел у кубка с медом… И у каждого — сундуки с богатствами, но при тех сундуках — стражи с дубинками да бритунские наемники с мечами. А старый эль Арруб живет с единственным слугой, немым да глухим, и ничего острого в доме не держит. Разве лишь ножик, чтобы чистить морковь да снимать кожуру с апельсинов. Нет в усадьбе его ни забора, ни злобных собак, ни охранников-меченосцев. Приходи и бери что хочешь!

— Стражей и мечей я не боюсь, — твердо заявил Конан. — А с колдуном связываться не хочу! Все они прихвостни Нергала!

— Кому Бел ворожит, тот может не бояться Нергала… — Ши Шелам скосил глаз на свой необъятных шкаф, в одном из отделений коего хранилась статуэтка означенного бога.