И он растаял, и растаяли огромная зеленая фигура позади него, Кьюлаэра поднял свою левую руку и обнаружил в ней копье, копье с зеленым наконечником. Боленкар занес меч для удара, зал сотрясался от его мстительного крика. Кьюлаэра бросил обломок меча, поднял обеими руками копье, вскочил на ноги и ринулся в атаку.

Боленкар, наклонившись, целился вниз, а копье устремилось вверх. Они сошлись со вспышкой, еще более сильной на этот раз. Красные и зеленые искры смешались, и у Кьюлаэры потемнело в глазах, вся комната погрузилась во мрак. Затем на него сверху рухнула огромная тяжесть, Кьюлаэра отчаянно бился, выпустив копье, отталкивал врага, но то, что упало на него, было слишком тяжелым...

Потом оно все же поддалось, по крайней мере с одной стороны, и Кьюлаэра выбрался к свету и жизни, на глазах его выступили слезы. Он откатился в сторону и встал, но чуть не упал снова, однако рядом с ним была Китишейн, она поддержала его. Он, не веря своим глазам, посмотрел на огромный труп перед собой, и не было никаких сомнений, что Боленкар мертв, из спины его торчало копье, в точности в том месте где должно находиться сердце. И Кьюлаэра понял: да, он убил Боленкара, но ульгарл сам помог убить себя, бросившись в последнем яростном рывке прямо на копье и загнав его в себя собственным весом.

А копье тем временем быстро уменьшалось: его пожирала кровь ульгарла. Наконечник почти полностью разрушился, и на глазах Кьюлаэры древко переломилось и упало на бронзовые доспехи на спине гиганта. Дерево и металл начали разлагаться, шипеть, растворяться в воздухе, комната заполнилась резкой, отвратительной вонью.

— Мы победили, — прошептал Кьюлаэра, не веря своим глазам. — Мы уничтожили Боленкара!

— Ты хочешь сказать, что ты уничтожил его, — возразил Йокот, стоявший рядом. — Отличная работа, о Герой!

— Отличная работа, храбрейший из храбрых! — Луа плакала, глаза ее наполнились слезами, она схватила Йокота за руку и не отпускала его.

— Да, воистину храбрый и достойный любой награды! — Китишейн смотрела на него с благоговейным трепетом. Нет, не благоговения хотелось Кьюлаэре от Китишейн.

— Лежать бы мне сейчас мертвым, если бы не Огерн, давший мне копье.

— Огерн? — нахмурился Йокот. — Но когда он это сделал?

Тут он понял ответ на свой вопрос и вытаращил глаза.

— Его дух, — подтвердил Кьюлаэра. — И еще более великий дух позади него.

— Ломаллин, — прошептал Йокот.

— Почему бы и нет? — спросила Китишейн, глаза которой загорелись. — Ты же, в конце концов, делал его работу.

Кьюлаэра посмотрел вниз и с облегчением увидел, что трепет исчез из ее глаз, но он увидел там что-то иное — сияние, делавшее ее лицо прекрасным и нежным. Он замер, завороженный, а пухлые губы его любимой шевельнулись и произнесли:

— Мы еще не закончили дело, верно, мой герой?

Эти слова вернули Кьюлаэру обратно, в настоящий мир. Он вдруг осознал, что из-за окон до сих пор доносятся звуки битвы.

— Нет, не закончили! Мы должны остановить эту драку, пока они не поубивали друг друга!

— Как? — Йокот развел руками. — Мы не сможем таскать такое огромное тело, я даже своей магией не смогу надолго его поднять, чтобы выволочь из крепости!

— Не сможешь, но нет ни одного человека, который бы не узнал вот это! — Кьюлаэра наклонился и поднял огромный меч или по крайней мере его рукоятку; он чуть не упал под грузом клинка. Он выпрямился, кряхтя, и забросил меч на плечо. — Скорее ведите меня к крепостной стене! Я не смогу нести его долго!

Йокот что-то пробормотал, пошевелив руками, и меч стал существенно легче.