Краем глаза она замечает, как шевельнулся куст у дороги, начинает поворачиваться и слышит: «Пок! Пок!»

Попаданий Маша не чувствует. Ага, промазали! Она бросается на землю, перекатывается и влепляет по заряду в две пятнистые фигуры за кустом. Второму попадает прямо в лоб. Густое красное пятно сползает, заливая стекло шлема. Пятнистый падает. Для верности она добавляет первому и только тогда замечает, что уже попала ему в бок. — Пристрели меня, Незнамова! — стонет Петька. Он валяется в уличной пыли, картинно раскинув руки и ноги. Значит, стреляли в него, а девчонку оставили на потом: думали, она не успеет ответить.

Пятнистые не шевелятся, путь свободен, и Маша бежит к самолету. Жалеть Петьку некогда.

Кажется, она последняя из десанта. На двоих москвичей надежда слабая — скорее всего их уже перебили. Нужно достать карту! Это все, что она может сделать для ребят, которые не дошли до цели, — и для «соколов», и для «егерей» из Машиного родного Укрополя, век бы его не знать.

Вблизи видно, что самолет весь в дырочках от пуль, как будто изъеден червями. Почему-то его не охраняют. Макс уверял, что здесь негде спрятаться, кроме как в развалинах кафе на 17-й авеню. Насчет кафе он ошибся: Петьку расстреляли дальше по улице, из кустов, которых нет на плане Макса. Наверное, пятнистые только сегодня притащили эти кусты откуда-нибудь из леса и посадили для маскировки. А самолет стоит в точности, как нарисовал Макс: в стороне от домов, на асфальте, кое-где взломанном пробившейся травой. Спрятаться тут действительно негде.

Под брюхом самолета валяется сорванная дверь, из проема свисает обрывок веревки. Маша закидывает автомат за спину и подтягивается на руках.

В пассажирском салоне все вверх дном: кресла поломаны, из распоротых спинок лезет набивка. Не останавливаясь, она кидается в кабину летчиков. Угадала! На полу за распахнутой дверью виден портфель!

Кто-то сидит в пилотском кресле. Маша на бегу влепляет заряд в его круглый шлем, а потом видит свесившуюся неживую руку. Пальцы на ней без ногтей, большой и указательный торчат, а остальные три слиты вместе. Боясь прикоснуться к этой даже на вид холодной, космической руке, Маша нагибается и поднимает портфель. Заглядывает — вот она, карта! — и бросается из кабины. Фигура в пилотском кресле здорово действует на нервы. Чудится, будто убитый летчик глядит ей вслед.

Из самолета она выпрыгивает с разбега, не прикасаясь к веревке, и это ее спасает.

«Пок-пок-пок!»

Очередь проходит над головой и звенит по самолетному брюху. Маша приседает за колесо. Шагах в десяти от нее стоит пятнистый и стреляет от живота, не жалея патронов. Прежде чем он успевает взять прицел пониже, Маша снимает этого ковбоя своим предпоследним зарядом.

— Американских киношек насмотрелся? — говорит она.

Пятнистый сидит, изумленно глядя на расплывающееся по животу алое пятно. Совсем молодой, чуть постарше Маши. Губы дрожат — сейчас заплачет. Маша показывает ему язык и вдруг понимает, что противник был последний, на самом деле последний! То есть нет, у пятнистых, разумеется, остались бойцы. Но сейчас они ждут новых атак «соколов» и «егерей», не зная, что десант уничтожен. Через минуту Маша с портфелем исчезнет. Поэтому и готов разрыдаться «ковбой»: он тоже понимает, что игра проиграна.

Интересно, откуда он взялся? Патроны не берег, значит, в бою еще не был. Ясно: сидел в засаде. Но — где? Вокруг сплошной асфальт!

Маша обходит самолет и видит ровную дыру в асфальте — открытый люк. Внизу, на трубах, лежит широкая доска. Ого, и журнальчик тут же! Неплохо устроился «ковбой»: ребята бились за эту проклятую карту, а он разглядывал картинки и ждал, чем дело кончится!

Журнальчик так бесит Машу, что хочется подойти к пятнистому и ударить его прикладом.