— Ты что, Маш? — окликнул ее ушедший вперед Петька.

—  Нитки кончились.

— Тогда пошли назад, — сказал Петька. Он легко загорался и так же легко остывал.

— А море-то близко, — заметил Боинг. — Боко­вых штреков стало больше, просекаете? Чем ближе к выходу, тем выработка плотнее.

— Чего? — не понял Петька.

— Шахтерам же было неохота камни далеко тас­кать. Они пробьют штрек, допустим, на километр, потом вернутся к входу и пробьют километр в другую сторону. Опять вернутся и пробьют еще штрек. А ко­гда уже кровля еле держится, идут дальше. Так и до­бывали ракушник, — заключил Боинг.

Этот «ракушняк» всех убедил. Правильно будет «ракушечник», а «ракушняк» звучал профессиональ­но, как у моряков «компАс» вместо «кОмпаса». Чув­ствовалось, что Боинг разбирается в деле.

—  Пройдем еще немножко! — снова загорелся Петька.

Маша согласилась и потом жалела об этом тысячу раз. Потому что уже через пятнадцать минут они за­блудились.

Глава VII

ЛЮБОВЬ И СМЕРТЬ НЕРАЗДЕЛИМЫ

Скорее всего, Боинг был прав: до моря остава­лось немного. «Штаны» попадались через каж­дые пять шагов. Петька всегда выбирал ход, ко­торый вел на юго-запад. Если он упирался в тупик, возвращались к перекрестку и проходили совсем не­много до следующего штрека. Поворачивали туда и натыкались на «штаны», где одна «штанина» вела на запад, а другая — на северо-запад. Катакомбы здесь ветвились, как елочная лапа, и каждое ответвление давало новые.

Боинг нашел ржавую железку и важно сказал:

—  Кайло! Может, прадедушкино. С него наша фамилия пошла. Знаете, почему мы Билоштаны?

—  Потому что прадедушку били штанами? — предположил Петька.

—  Бамбук ты коленчатый! Билоштан — значит, штаны у него белые от каменной пыли. Это шахтер­ская фамилия.

Кайло было тяжелое и пачкало руки ржавчиной, но Боинг потащил его с собой. После этого Петька включил забытый металлоискатель. Ему тоже хоте­лось найти кайло.

—  Ребята, а почему мы стрелки не чертим?! — спохватилась Маша.

Мальчишки остановились. Боинг почесал заты­лок, выковырял из волос камушек и сказал:

—  В натуре! Я ж сам хотел чертить, а потом привык, что у тебя нитки...

Все замолчали, думая об одном. Попробуй теперь найди штрек, в котором остался конец нитки!

— Шли на юго-запад, теперь вернемся на северо-восток и пойдем обратно, только уже со стрелка­ми, — неуверенно сказал Петька.

— На северо-восток ведет ровно столько же штре­ков, сколько на юго-запад, — изрек Боинг. — А нам нужен один!

Маша подумала, что Дед правильно сказал: за глупости надо платить. Причем не важно, кто эту глупость выдумал, а кто лишь позволил ее сделать. При расплате это не учитывается. Она достала из кармана свой огарок и зажгла. Если море действи­тельно близко, то сквозняк должен тянуть к выходу из катакомб.

Но пламя горело ровно.

— Что будем делать? — Маша с надеждой посмот­рела на Боинга. Все-таки прадедушка у него...

—  Бутерброд на двенадцать частей делить!

—  В крайнем случае можно позвонить Николай Георгичу, — пряча глаза, сказал Петька.

Он прекрасно знал, как Маша относится к во­плям о помощи. Сама влипла в историю, сама и вы­бирайся.