– А помнишь, как мы ловили рыбу на Каратаге? На День геолога? Сидели за достарханом на берегу и ловили. Один раз я даже чуть водкой не подавился, такая крупная попалась...

– Помню! – улыбнулся я, вспомнив фотографию, на которой красовался Сергей со стаканом водки в одной руке и зарыбленной удочкой в другой. – А помнишь...

* * *

Вспоминали мы до вечера. После ужина с Анастасией, хорошо отдохнувшей и выглядевшей весьма и весьма премиленькой, поехали к Сережке на дачу, вернее в загородный филиал его предприятия. На заднем сидении машины возлежала томная Дельфи.

"Как это ни странно, но за всю свою многострадальную жизнь я ни разу не спал с профессиональными проститутками... – думал я, искоса поглядывая на жрицу любви. – Нет, вру, спал. Да сразу с двумя... В Приморье, на яхте Восторг в ночь перед тем, как нас с Ольгой, Баламутом, и Бельмондо зомбировали... Ольга их подсунула. Намеренно. Чтобы превратить в пустяк, то что между нами случилось. Хотя, нет, не спал с проститутками – денег ведь тогда не платил, хозяин яхты, Валерий Никанорович, платил. И за Дельфи платить не буду. Значит, она честная девушка? Вот блин, так видно в этой графе галочку и не поставлю.

...Дельфи меня потрясла. И в смысле белья, и в смысле телесной конституции, вдобавок она прекрасно танцевала танец живота и строила глазки на пять с плюсом. Но действительно оказалась с вывихами.

Самый незначительный из них заключался в том, что ближе к концу прелюдии она вколола себе в молочные железы по сто пятьдесят граммов французского коньяка и потом заставила его отсасывать. Короче, я назюзюкался почти до поросячьего визга, но скоро отрезвел, потому как завершить второй по счету сексуальный цикл Дельфи предложила на крыше. Предложила, и тут же выпорхнув из моих объятий, вылезла из окна на пожарную лестницу и скрылась в засыпанном звездами небе.

Что мне было делать? Я полез за ней. Забравшись наверх, увидел ее лежащей на небольшом листе то ли линолеума, то ли еще чего, на самой середине ската довольно крутой крыши, крытой новеньким оцинкованным железом. Ноги ее были согнуты в коленях, чуть раздвинуты и упирались голенькими пятками о едва заметный горизонтальный шов на обрезе кровли. Полногрудая, волнующая, беленькая на блестящей под звездами крыше... Ну, как не поставить галочку? Да и не идти же на попятный, она же Сережке все расскажет?

И, лицемерно вздохнув, я расположился на девушке. И не пожалел об этом поступке, хотя он оказался весьма и весьма рискованным. Рискованным, потому что закончился он весьма необычно: Дельфи за несколько мгновений до того, как застучала ее матка, закричала от охватившей ее бури чувств, подняла ноги и мы заскользили вниз по крыше, заскользили на листе линолеума, заскользили, как на салазках. А оргазм состоялся в свободном падении. Можете представить себе оргазм в свободном падении? Вряд ли... Это надо быть Эйнштейном, чтобы представить, не испытав.

...Любовь в свободном падении закончилась на высокой и хорошо взрыхленной клумбе, сплошь поросшей мясистыми георгинами, и прочими весьма приятно пахнувшими цветами. Сергей стоял невдалеке и курил длинную тонкую сигару.

– Что, пора ехать? – спросил я, поднявшись с разметавшейся по клумбе девушки и подойдя к другу.

– Да нет... – ответил Кивелиди, чему-то ухмыляясь. – Она тебе еще не все показала. Это только начало.

В это время из цветов поднялась Дельфи с георгином за ухом. И уставилась в луну, вожделенно потягиваясь, выпячивая грудь и водя одной ладошкой по бедру, а другой – по животику.

– Дворнику позвони. Забудет еще посадочную площадку в порядок привести, – сказал ей невозмутимый Сергей и, щелчком выкинув окурок в декоративную мусорницу (Деймос с разинутой от ужаса пастью), пошел прочь.