– Осторожней! – вскрикнул Джонатан.

Уголок карты коснулся огня, и уже через секунду папирус загорелся. Бей вскочил и бросил карту на пол, а Джонатан опустился на колени и принялся хлопать ладонями по карте, пытаясь затушить огонь. Когда ему это наконец удалось, выяснилось, что треть папируса успела сгореть.

– Боже мой! – прошептала Эвелин, прижимая пальцы ко рту.

Джонатан нахмурился, и со стороны напоминал ребенка, надувающего губы:

– Она сгорела из-за вас! Вы полный идиот! Смотрите, самая ценная часть карты пропала навсегда!

– Простите меня, – Бей опустил голову. – Произошло недоразумение.

– Когда Рамзес уничтожил Сирию, – холодно заметила Эвелин, – вот тогда действительно произошло недоразумение.

– А может быть, это даже и к лучшему, – неожиданно оживился Бей снова усаживаясь за стол. – Мы же с вами ученые, а не авантюристы и не охотники за сокровищами, верно? Между прочим, не один человек потерял жизнь в погоне за подобными кладами. Но это же полная чушь! Никто никогда не видел эту

Хамунаптру, а многие на тех, кто отправился ее искать, так и не вернулись назад.

Эвелин приподняла брови:

– Но мои исследования доказывают, что храм мог существовать.

Джонатан продолжал держать карту в руках. Он смотрел на ее обожженную сторону так, словно ребенок, который умудрился разбить подаренную ему игрушку на следующее же утро после Рождественской ночи.

– Вы сожгли карту, указывающую путь к затерянному городу, – обвинительным тоном подытожил он.

Хранитель музея снова лишь пожал плечами и добавил:

– Я уверен, что это была всего лишь очередная подделка. По правде говоря, мисс Карнахэн, я был о вас лучшего мнения. Вот уж не думал, что вас так просто ввести в заблуждение... Что же касается самой этой шкатулки... – и Бей потянулся рукой к золотому восьмиугольному артефакту на столе, – я, наверное, смог бы предложить за нее скромную сумму.

Глаза Джонатана хищно заблестели, но Эвелин успела схватить шкатулку, прежде чем пальцы доктора коснулись ее.

– Нет, спасибо, доктор Бей, – быстро заговорила девушка. – Дело о том, что мы уже передумали. Эта шкатулка не продается.

С этими словами она вышла из кабинета босса, и Джонатан, не выпуская из рук обгоревшую карту, поспешил за сестрой, так и не поняв, что она задумала.  

Глава 5 «Юмор висельника»  

Джонатан Карнахэн был полным профаном в египтологии и ровным счетом ничего не смыслил и археологии вообще. Но зато он успел досконально изучить все до единого питейные заведения Каира – от роскошных коктейль-баров с плюшевыми креслами в до­рогих отелях «Континенталь» и «Шепард» до портовых забегаловок, куда вряд ли отважился бы загля­нуть приличный англичанин (надо заметить, что из тех, кто все же рискнул это сделать, обратно вышли далеко не все). Однако Джонатан с его вечной жаждой и деньгами был желанным гостем повсюду.

Это открывало ему доступ не только к бесконечным возлияниям, но и к всевозможной информации. Имен­но Джонатан и выяснил, что в настоящий момент не­кий Ричард О'Коннелл проводит время в самом отвра­тительном месте Каира, который и так славится ог­ромным количеством жутких мест, а именно в городской тюрьме.

Сделав с полдюжины звонков нужным людям, Джонатан умудрился даже устроить встречу с начальником тюрьмы, которого звали Гад Хасан.

«Правитель» этой неописуемой «дыры» оказался жирным и неопрятным господином. Его свиноподоб­ную физиономию немного оживляли черные сверка­ющие глаза. В густых усах Хасана можно было раз­глядеть крошки сразу нескольких блюд, а по густой щетине, покрывавшей щеки и подбородок, – предпо­ложить, что бритвой он пользовался не чаще одного раза в неделю.