И лишь после того, как две бесформенные обугленные кучи затихли на выжженной земле, на зрителей пал сладковатый запах паленой человеческой плоти.

Сквозь мутную пелену тумана, окружавшую его все эти дни, до Редара долетел какой-то звук. Он попытался приподняться хотя бы на локте, но не смог — силы еще не вернулись к нему.

Внезапно он ощутил прикосновение теплой ладони. Среди промозглой сырости и скользких лапок мокриц, что изредка тревожили его забытье, тепло человеческого тела показалось ему каким-то чудом.

— Кира… — прошептал он.

— Редар, — позвал его знакомый, но какой-то чужой голос. — Редар, ты слышишь меня?

— К… кто здесь?

— Это я, Ная. Управительница Ная, — тут же поправилась она.

Старшая служительница пришла одна. Ей не хотелось, чтобы кто-то видел ее жалость к этому пустыннику. Пленник валялся на полу, на холодном камне и тяжело дышал. Девушка положила голову Редара к себе на колени, влажным платком оттерла запекшуюся кровь с его лица и шеи, потом подобрала стоящую в углу плошку и напоила беднягу. Юноша закашлялся, в уголках его губ показалась струйка крови.

Наконец открыв глаза, он долго всматривался в склонившееся над ним лицо. Потом спросил:

— Ты не пришла бы просто так, Управительница Ная. Тебе от меня что-то нужно. Что?

Ная вспыхнула. Он, конечно, был прав, но… Но это неправильно, когда простой раб так легко проникает в замыслы своей госпожи.

Заметив ее негодование, Редар кивнул:

— Нужно. Вы со своим раскорячьим Повелителем решили, что лаской сможете от меня добиться большего, чем болью и угрозами?

— Ну… не так все! — едва ли не выкрикнула Ная. В ее голосе обида смешалась с какой-то непонятной, затаенной болью. Ведь она сохранила ему жизнь на свой страх и риск, а не по чьей-то указке. А ее воспринимают как обычную исполнительницу приказов! — Не так. Повелитель заставил готовить жидкий огонь второго пустынника, Сима. А про тебя давно забыл. Прошло уже пять восходов…

— Пять? Великая пустыня! А мне казалось, что я здесь целую вечность!

— …он считает, что тебя нет в живых. Это я решила сохранить тебе жизнь.

— Зачем?

— Я подумала, что… ну, что ты… Впрочем, это не важно! — В словах Наи прозвучала жесткость, властность прирожденной Правительницы. Это надо же — пленник, презренная пустынная крыса, собрался устроить ей допрос. Опытная управительница двуногими рабами, она не желала так, просто, потерять человека, явно одаренного способностями хорошего надсмотрщика. Не трус, стремится добиваться своего: самые важные черты будущего погоняльщика слуг. К тому же, если Повелитель так интересовался именно им с самого начала — может пожелать увидеть его снова. И тогда старание Управительницы, приберегшей на всякий случай нужного пленника, будет несомненно замечено и вознаграждено. К тому же этот задиристый паренек, обладающий некой внутренней уверенность, столь редкой среди городских двуногих просто нравился ей.

Смертоносцы давно поняли, что обычные рабы неспособны стать для них хорошими помощниками и будущих служительниц воспитывали отдельно, придавая каждой из них по три няньки, выполняющих любую детскую прихоть, позволяя беззаботно играть между собой, развивая фантазию, уверенность в себе, умение командовать. Живой, незамутненный разум Наи с возмущением отвергал попытки туповатых мужчин паучьего города ухаживать за ней. Те, привыкшие к бабьей податливости, сильно удивлялись, и Управительница прослыла недоступной.

Про нее поговаривали, что, сблизившись с Младшим Повелителем, она постепенно теряет человеческие черты. Самые недовольные распускали слухи совсем уж отвратительные.