Блин! где же взять деньги на переезд? Нафаня ничего не знал и не умел, что еще больше сужало бутылочное горлышко возможных вариантов. Я отбросил самый банальный вариант — пойти пахать на завод от зари до зари. Не то чтобы мне не хочется руки пачкать, в труде работяги нет ничего зазорного. Но, во-первых, не уверен, что заводы в Ростове вообще работают, а во-вторых, денег там особо не заработаешь, тем более — за неделю. Рабочий вариант — в РККА пойти. Через РККА решить свои проблемы определенно казалось самым очевидным из всех доступных решений.

Я вышел из очередного переулка, оказавшись на оживленной улице Соборной, и загляделся на красивый собор с золотыми куполами. Здание храма и колокольни, соответственно, с гонениями большевиков на православную церковь, начали обносить глухой кирпичной стеной. А паперть, выводившую на торговые ряды, вовсе начали разбирать. Я обратил внимание, как из двери первого этажа одного из зданий на Соборном вывалила толпа солдат, изрядно выпивших. Судя по всему, они как раз занимались работами у храма. Не замечая ни меня, ни остальных прохожих, солдатики скучковались и загорланили известную песню:

Молодой солдатик тут же пустился в пляс. Хорошая песня стоит обеда… припомнилась солдатская мудрость. Я собрался обойти выросшее живое препятствие, как меня вдруг осенило. Генка Курчявый, выписавшийся из лазарета за несколько дней до меня, на серьезных щах предлагал заказать нам самогон прямо к койкам:

— Знаешь где взять? — спросил я.

Курчявый предвкушающе потер руками и выдал, что «по большому блату» знает местечко, где можно взять самогонки на заказ.

— Я одно время там «бегунком» батрачил, пока в армию не заграбастали, выгодно, итить его мать!

Взять у нас тогда ничего не вышло, потому что медсестра услышала разговор, и наутро Генку выписали, дабы смуту в палату не вносил. Но вот название увеселительного заведения, приторговывающего самогонкой навынос, я запомнил. «Трактиръ В.И. Лившица», именно такое название было на вывеске, бросившейся в глаза. Конечно, на побегушках работать не хотелось, но закинуть удочку по вакансиям свободным — вполне можно.

Словно в подтверждение моих слов, из увеселительного заведения выскочил молодой человек. Держа в руках сумку, он быстрым шагом направился в конец Соборного. В сумке звенели бутылки, тот самый самогон, которым владелец забегаловки Лившиц торговал навынос.

Не успел курьер (а это был, очевидно, он) скрыться в конце Соборного, как из трактира выбежал еще один, правда, куда помладше своего коллеги. Я огляделся — мужики продолжали распевать народные песни, после их появления улица Соборная заметно опустела.

— Э, шкет! — окликнул я начинающего курьера.

Чумазый пацаненок в кепке, которая была ему великовата и то и дело сползала почти до самой переносицы, притормозил. Шмыгнул носом и посмотрел на меня внимательно, чуть прищурившись — хотел распознать, кто я и что мне нужно. Постоял немного, а потом вдруг дал деру.

— Да погоди ты драпать, — я схватил его за шиворот, останавливая.

— Дяденька, че ты прикопался, отвянь, а то я товарищу Лившицу все расскажу, и тогда тебе крышка! — выдал малой, понимая, что слинять так просто уже не выйдет.

— Успеешь. Ты ведь самогонку понес?

Паренек промолчал и даже губы сжал так, что те покраснели, понятно — нервничает, торговля самогоном запрещена, и товарищ Лившиц сильно рискует. Будь на моем месте милиционер, и у хозяина трактира начались бы неприятности, и очень серьезные (хотя черт его знает, что сейчас в точности разрешено, а что запрещено в донской столице). Паренек выпучил глаза, мигом наполнившиеся слезами. Он попытался вырваться, но я его удержал, а вот бутылки в громко звякнули.