Вашей милости преданнейший слуга Генри Рич».

Бледная улыбка затеплилась на губах Бэкингема. Странно, но письмо успокоило его. Плохо, когда враг незрим и как бы бесплотен.

Не считать же врагами роты солдат маршала Бассомпьера или герцога Ангулемского! Это всего лишь противник, над которым следует одержать славную победу, и только.

Враги суть те, кого ты знаешь в лицо, чьей смерти жаждешь и готов самолично терзать их, ибо мучения недруга есть наилучший бальзам для уязвлённого самолюбия.

Настроение герцога мигом поднялось, и он довольно потёр руки.

Глава 21,

в которой появляется ещё один гвардеец кардинала

— Ну и место жительства они себе сыскали! — хмыкнул Пончик, обозревая унылые болотистые пространства на подступах к Ла-Рошели.

— Гугеноты, что с них взять! — надменно фыркнул Быков.

Нолан Чантри с напряжением вслушивался в их речь, всё ещё не привыкнув к звучанию полузнакомого ему французского языка.

Олег смолчал. Сощурившись, он приставил ладонь козырьком ко лбу и разглядывал двоих или троих всадников, маячивших на травянистом холме, на другом берегу мелкой, но зело шумливой речушки.

— Кажется мне, — проговорил он, — что эта компашка в мушкетёрских плащах. Яр, глянь.

Быков воззрился на всадников, рысцой спускавшихся к берегу реки, и утвердительно кивнул.

— Точно!

— Наши! — возликовал Шурик.

Сухов тронул коня, направляя вороного к воде, и вскоре убедился в том, что экспансивный Пончик в данном случае оказался прав дважды — к ним приближались старые знакомые.

— Бог и все его ангелы! — вскричал, поднимаясь на стременах, Жерар Туссен де Вилье, барон де Сен-Клер. — Кого я вижу!

— Они ничуть не изменились! — заорал Жак де Террид. — Даже не исхудали ничуть!

— Тысяча чертей! — расхохотался Анри Матье, граф де Лон. — Но запорошились они изрядно! Ставлю двадцать к одному, что это пыль дальней дороги!

— И казённого дома! — ухмыльнулся Олег, радуясь встрече с этими шебутными, хвастливыми, неумеренно пьющими вояками, знающими толк в оружии, лошадях и женщинах. И они умели быть верными драгоценному чувству товарищества.

— Везде побывали! — воскликнул барон.

Обменявшись новостями, старательно обходя «совсекретные» темы, «прибывающие и встречающие» двинулись шагом.

— Кстати, прошу любить и жаловать, — сказал Сухов, хлопая по плечу Чантри, ехавшего рядом. — Нолан Чантри, парень не промах!

Нолан неловко поклонился.

— Англичанин? — с наигранной суровостью спросил Анри.

Чантри кивнул, робея.

— Скорее, американец, — усмехнулся Олег.

— Как это? — не понял граф.

— Нолан ещё ребёнком покинул Англию и всю свою жизнь прожил в Новом Свете.

— А-а!..

— Слыхал я, — сказал де Террид, — что маршал Шомберг негласно набирает солдат со знанием английского языка.

— Я тоже слыхал про это, — вмешался Жерар Туссен, — и, знаете, что я думаю? Что мистеру Чантри прямая дорога к духовнику короля!

— Как это? — повторил Сухов вслед за де Лоном.

— А вот так! — рассмеялся Анри. — Отец Жозеф нынче заправляет разведкой.

— А-а!..

— А мы куда едем? — поинтересовался Быков.

Барон придержал коня.

— Ставка его величества находится в Этре, в двух лье от Ла-Рошели, — сказал он, пряча хитринку в улыбке.