Главный сокольничий и коннетабль Франции, де Люинь был фаворитом Людовика. Он обладал огромным влиянием и властью, неустанно обогащаясь, пристраивая на тёпленькие местечки многочисленную родню. Это он представил жену ко двору, обучил её искусству интриги, а уж дальше Мари сама заслужила дружбу и короля, и королевы, став главной фрейлиной Анны Австрийской. Не потому ли Людовик до сих пор так мягок с нею? Она потворствовала связи Анны с Бэкингемом, хотела уложить в постель королевы братца его величества, жалкого Гастона, передавала Испании выкраденные у любовника государственные тайны, желала смерти королю и кардиналу, а за все эти преступления Людовик лишь удалял её от двора. Правда, всё дальше и дальше. Сначала сюда сослал, в Дампьер, а потом и вовсе выпроводил вон из королевства. Слава Богу, вовремя подвернулся герцог де Шеврез, охомутать Клода Лотарингского было делом несложным.

— О, Мари, Мари… — прошептала герцогиня, осматривая себя в зеркало. — Страсти тебя погубят, моя милая, уж больно ты неуёмна.

Присев на кровать, она загляделась в окно на темнеющее небо. Что грядущее ей готовит? Какие новые испытания?..

Мари улыбнулась, а потом, не выдержав, рассмеялась. Что толку вздыхать и притворяться перед собою, если она, едва подумав о будущих опасностях, ощущает сладкую истому и предвкушает удовольствие?

Жизнь — это яростный бой, в котором острый ум побеждает грубую силу, погоня сменяется преследованием, враг становится любовником, а друг предаёт. Зачем ей скучный мир? Да здравствует война!

Герцогиня распустила волосы. Улыбнулась. Мысли потекли по новому руслу.

Граф Холланд, надо полагать, уже на пути в Лондон — Бэкингем желает видеть его командиром эскадры своего флота. Дай Бог удачи им обоим. Королева по-прежнему верна ей и послушна — бедная испанка нашла родственную душу в своей главной фрейлине. Это уже много. Лорд Монтегю, душка, послал ей весточку из самой Бастилии. В тюрьме Уолтер не навсегда и лелеет месть, жаждая наказать своих обидчиков из застенков.

Мари развернула записку милорда, пробежав глазами два имени: Олегар де Монтиньи, виконт д’Арси и барон Ярицлейв. Странно зовут этих московитов…

Герцогиня задумалась — и прищёлкнула пальцами. А ведь есть и на них управа! Улыбаясь, она задула свечи и легла почивать.

2

Париж.

Сев верхом, Олег сказал:

— Заскочим домой, наверное.

— Да, — поддержал его Ярослав, — лучше отправиться всей толпой. А то потом не позвонишь — «антенки» нету! Ха-ха!

И они поскакали на Вье Коломбье. Хозяина дома не было, так что на кухне орудовали «слуги» — Пончев и Акимов.

— Собирайтесь, — приказал Сухов, — проедемся. Подышим свежим воздухом.

— Начинается… — заворчал Шурик.

— Разговорчики в строю!

— Щас мы, — примирительно сказал Виктор, — провизией только запасёмся.

Нагруженные вьючными сумками, оружием и прочими причиндалами «военных слуг», они вышли со двора как раз в тот момент, когда Быкова с Суховым окружили гвардейцы-швейцарцы.

— Ви арестованы, — изрёк самый здоровенный из них, в камзоле с золотым шитьём. — Садиться в карета!

Плотный строй швейцарцев расступился, освобождая дорогу к чёрному тюремному рыдвану, запряжённому шестёркой вороных коней.

— Что за бред? — процедил Олег, кладя ладонь на рукоять шпаги.