— Просек.

Потом заехали в местный торговый центр… Разбрелись. Андрей вспомнил слова Кравцова: за счет фирмы… Усмехнулся и пошел в отдел мужской одежды. Выбрал две сорочки от «Хуго Босса», джемпер от Версачи, шикарный «Жиллет» и флакон туалетной воды. Все это нужно было куда-то сложить — не повезешь же в универмаговской тележке. Андрей подумал и выбрал шикарную сумку из натуральной кожи… «Ну, хватит, пожалуй. Не то моих „спонсоров“ удар хватит!.. Впрочем, я бы по этому поводу нимало не расстроился».

Он покатил тележку в сторону касс. Проходя мимо отдела игрушек, он наткнулся глазами на… глобус. Большой, яркий, стилизованный под старину: в океанах плавали парусные корабли, киты и чудовища, вулканы выбрасывали огонь и клубы дыма. Обнорский остановился, бросил тележку в проходе и подошел к глобусу. Он приставил указательный палец к экватору и крутанул. Огромный — диаметром более полуметра, — массивный земной шар плавно двинулся. Проплывали океаны с чудовищами, материки со слегка выпуклыми горами и огнедышащими драконами, с несуществующими островами и проливами.

Этот глобус был совсем не похож на тот, что подарили ему в детстве. Тот, старый, маленький, выцветший и потертый, болтающийся на оси, до сих пор стоит дома на подоконнике… Этот глобус совсем другой. Но точно так же от него веет одиночеством.

Сбоку подошла продавщица в фирменном зеленом костюмчике и что-то сказала. Андрей вздрогнул и обернулся. Он смотрел непонимающим взглядом. Продавщица снова что-то сказала. Земной шар все еще вращался…

— Антеекси, ен юммаря суоми, — сказал Обнорский. Эта была единственная фраза по-фински, которую он знал. Продавщица улыбнулась и отошла. Глобус остановился.

Андрей взял свою тележку и покатил ее к кассам. Там уже ожидал Кравцов со спиннингом в руках. Когда кассир подсчитала стоимость покупок Обнорского, Валентин присвистнул:

— Ох, не слабый у вас, Андрей Викторович, аппетит!

— Так ведь и командировка у меня длительная.

— Ой ли? Всего-то неделя, Андрей.

— Нет, Валя, моя командировочка началась в сентябре 1994-го. А когда закончится — бог весть…

Кравцов усмехнулся, подумал, что, пожалуй, журналист прав. Он расплатился, убрал в бумажник чеки.

Лена уже ждала возле автобуса.

— Далеко до границы? — спросила она.

— Сто километров, — ответил Кравцов.

Зазвонил телефон, и Наумов сразу взял трубку.

— Николай Иваныч, — сказал Семенов весело, — наши друзья часа через полтора будут на границе. Ты готов к встрече?

— Да, безусловно, Роман Константиныч. Наши договоренности остаются в силе?

— Конечно. Четверо твоих людей и четверо моих. Встречаются в Торфяновке и на месте ждут гостей. Сопровождают до Питера. Так что, Николай Иваныч, звони своим.

— Мои люди уже в Выборге, — ответил Наумов.

— Замечательно. Мои тоже. Партнеры по добыче «золота партии» рассмеялись.

— А долго мы с тобой ждали этого дня, а, Иваныч?

— Мы не ждали, Роман… мы работали. Как в песне поется: «Этот день мы приближали, как могли».

Сравнение не понравилось Семенову. К песне, которую процитировал питерский банкир, он относился с уважением. Полковник, умный и интеллигентный, понимал, что по уши в криминале. А если говорить жестче: в крови. Если называть вещи своими именами, он всего лишь лидер ОПГ, под прикрытием агентства «Консультант»… И тем не менее Семенов не растерял до конца неких моральных установок.