Хэл глубоко дышал, но ему потребовалось время, чтобы взять себя в руки. Когда он снова повернулся, его лицо было спокойным.
— Хорошо, — сказал он. — Возможно, я чересчур снисходителен, но я не стану тебя заставлять, хотя, видит Бог, готов был это сделать. Тебе повезло, что мистер Битти о тебе хорошего мнения; не могу сказать того же о себе — из-за твоего себялюбия.
Он тяжело опустился в кресло и пододвинул лежавший на столе документ.
— Как ты уже знаешь, мистер Битти предложил тебе место помощника писца в достопочтенной Ост-Индской компании. Он проявил большую щедрость относительно жалования и условий жизни. Если ты принимаешь предложение, твоя служба в Компании начнется немедленно. Я освобождаю тебя от обязанностей матроса этого корабля. Ты приступишь к исполнению обязанностей помощника мистера Битти и будешь сопровождать его в факторию Компании в Бомбее. Ясно?
— Да, отец, — сказал Гай.
— Ты хочешь этого?
Хэл подался вперед, глядя в глаза сыну и надеясь услышать отказ.
— Да, отец, хочу.
Хэл вздохнул, и его гнев улетучился.
— Что ж, молись, чтобы решение было верное. Теперь твоя судьба уже не в моих руках.
Он подтолкнул к сыну листок с контрактом.
— Подпиши это. Я засвидетельствую.
Потом Хэл тщательно посыпал подписи песком, сдул его и протянул документ мистеру Битти. Затем повернулся к Гаю.
— Я объясню твое положение офицерам корабля и твоим братьям. Не сомневаюсь в том, что они о тебе подумают.
В темноте братья, сидя на носу с Аболи и Большим Дэниелом, подробно обсуждали решение Гая.
— Но как Гай может взять и оставить нас? Мы ведь поклялись всегда быть вместе, правда, Том?
Дориан был расстроен.
Том избегал ответа на прямой вопрос.
— Гай страдает морской болезнью. Из него никогда не вышел бы моряк, — сказал он. — Он боится моря и высоты.
Почему-то Том не разделял огорчения младшего брата. Дориан, казалось, почувствовал это и в поисках утешения посмотрел на старших.
— Он должен был остаться с нами. Правда, Аболи?
— В джунглях много дорог, — ответил Аболи. — Если мы все пойдем одной дорогой, на ней будет тесно.
— Но Гай! — Дориан едва не плакал. — Он не должен был бросать нас!
Он снова повернулся к Тому.
— Ты ведь никогда меня не бросишь, Том?
— Конечно нет, — ответил Том.
— Обещаешь?
Слеза прокатилась по щеке Дориана и сверкнула в свете звезд.
— Нельзя плакать, — укорил его Том.
— Я не плачу. Просто от ветра у меня слезятся глаза. — Дориан смахнул слезу. — Обещай, Том.
— Обещаю.
— Нет, не так. Поклянись страшной клятвой, — настаивал Дориан.
С долгим страдальческим вздохом Том извлек из ножен на поясе кортик. Он поднял узкое лезвие, блеснувшее в лунном свете.
— Пусть Бог, Аболи и Большой Дэниел будут моими свидетелями. — Он уколол подушечку большого пальца. Потекла кровь, черная в серебристом свете, словно смола. Он убрал кортик в ножны и свободной рукой приблизил к себе лицо Дориана. Серьезно глядя мальчику в глаза, Том большим пальцем начертил у него на лбу кровавый крест. — Клянусь самой страшной клятвой, что никогда не оставлю тебя, Дориан, — серьезно сказал он. — А теперь перестань плакать.
С отказом Гая судовое расписание изменили, и Том получил вдобавок к своим обязанности брата-близнеца. Теперь Нед Тайлер и Большой Дэниел давали уроки навигации, пушкарского дела и управления парусами двум ученикам, а не трем. |