На ветру и в движении на корабле никогда не бывает тихо. Бревна скрипят и стонут, один из парусов мерно хлопает, громко, как пистолетный выстрел, и вода вокруг корпуса шелестит и шепчется.

На нижней палубе было темно, но Том передвигался уверенно и только раз натолкнулся на переборку. Шум, поднятый им, перекрывали другие корабельные шумы.

У основания сходного трапа висела одна-единственная лампа. Она бросала мерцающий отсвет в центральный проход. Под дверью отцовской каюты виднелся серебристый свет. Том проскользнул мимо и на мгновение задержался у крошечной каюты, в которой спали три девочки. Ничего не услышал и пошел дальше.

Пороховой погреб находился палубой ниже, сразу за тем местом, где в кильсоне укреплена пята грот-мачты. Том спустился по последней деревянной лестнице в кромешную тьму нижней палубы, подошел к двери погреба, наклонился и ощупью вставил ключ в замочную скважину. Механизм был тугой, пришлось прилагать значительные усилия, но наконец ключ повернулся, и дверь подалась под нажимом. Том стоял в темном отверстии, вдыхая острый запах черного пороха. Хотя он был горд своим достижением, но понимал, что впереди еще много препятствий.

Он осторожно прикрыл дверь и затворил ее. Ощупью нашел щель над дверной перемычкой и спрятал там ключ и принесенное с собой огниво. Потом отправился назад той же дорогой, добрался до своего тюфяка на орудийной палубе. Рядом зашевелился Гай. Он не спал, но оба молчали и вскоре уснули.

Пока все благоприятствовало Тому. На следующий день у него даже возникло тревожное предчувствие, что удача должна ему изменить. Ничего в поведении Каролины не свидетельствовало о том, что планы Тома могут продвинуться далее достигнутого. Храбрость покинула Тома. Он думал о риске, на который пошел, и о том, на что еще придется пойти. Не один раз он принимал решение вернуть ключ от порохового погреба и отказаться от своего отчаянного замысла, но потом бросал взгляд на Каролину, поглощенную уроком. Округлость ее щеки, сосредоточенно поджатые розовые губки, мягкое предплечье под пышным рукавом платья, слегка загоревшее под тропическим солнцем и едва украшенное редкими тонкими волосками.

«Мне нужно хоть на минуту остаться с ней наедине. Это стоит любого риска», — решил Том, но по-прежнему мялся, не в состоянии набраться храбрости. Он медлил на краю пропасти, пока сама Каролина не толкнула его за край.

По окончании дневных уроков Каролина направилась к выходу из каюты впереди Тома. Но, когда она уже ступила на трап, мастер Уэлш окликнул ее:

— Мисс Каролина, вы сможете сегодня вечером участвовать в музыкальных занятиях?

Каролина повернулась, чтобы ответить. Ее движение было столь неожиданным, что Том не мог не столкнуться с ней. Она едва не потеряла равновесие, но схватила его за руку, чтобы не упасть, а он другой рукой обнял ее за талию. В этот момент они были не видны ни Уэлшу, ни двум другим братьям в каюте.

Каролина не пыталась высвободиться.

Напротив, она качнулась и сознательным гибким движением еще крепче прижалась к Тому всем телом, понимающе глядя ему в глаза. В это мгновение все вокруг для Тома переменилось. Но прикосновение было кратким. Каролина отступила и сказала мастеру Уэлшу в дверь каюты:

— Конечно. Погода такая хорошая, что можно встретиться на палубе.

— Отличная мысль, — с готовностью согласился мастер Уэлш. — Скажем, в шесть вечера?

Уэлш по-прежнему пользовался сухопутным отчетом времени.

Нед Тайлер стоял у руля позади Тома. Том пытался удержать корабль на курсе юго-юго-запад, чтобы «Серафим» шел по океану не рыская.

— Держи корабль на курсе! — сказал Нед, и Том начал уваливать корабль под ветер. При всех поднятых на бом-брам-стеньге парусах, наполненных ветром, это было все равно что стараться сдержать бегущего жеребца.