Хэл обратился к мистеру Битти:

— Мы простоим здесь на якоре много дней, возможно, даже недель. Я должен дождаться прибытия «Йомена», и у меня есть здесь и другие дела. Уверен, вы хотите перевезти семью на берег, чтобы женщины отдохнули от тесных кают и могли размять ноги. Я знаю в городе достаточно удобных квартир.

— Отличная мысль, сэр! — с воодушевлением отозвался мистер Битти. — Я уверен, сэр Хэл, что на вас это не сказывается, но нам, жителям суши, корабельная теснота весьма досаждает.

Хэл кивнул в знак одобрения.

— Я отправлю с вами на берег молодого Гая. Думаю, вам пригодится на суше секретарь.

Он был доволен, что добивается осуществления двух целей: во-первых, разделяет Тома и Гая, во-вторых, разлучает Тома с Каролиной. И те и другие обстоятельства в любой момент могли взорваться, как бочонок с порохом.

— Я перевезу вас на берег, как только удастся спустить шлюпки, хотя, вероятно, сегодня уже поздно. — Он посмотрел на заходящее солнце. — Соберите вещи к утру.

— Вы очень добры, капитан.

Мистер Битти поклонился.

— Вам было бы неплохо нанести при случае визит вежливости голландскому губернатору. Его зовут Ван дер Штель, Симон ван дер Штель. Я буду очень занят на корабле, и вы окажете мне большую услугу, взяв на себя эту обязанность от моего имени и от имени Компании.

Битти опять поклонился.

— С большим удовольствием, сэр Хэл.

Прошло больше двадцати лет с тех пор, как Хэл со своим экипажем бежал из заключения в подземелье крепости, и едва ли в поселке его узнали бы. Но он по-прежнему оставался осужденным преступником, приговоренным к пожизненному заключению. Во время бегства из крепости он и его люди, защищаясь, вынужденно убили множество тюремщиков и преследователей, но голландцы посмотрят на это по-другому. Если его узнают, он может предстать перед голландским судом, обвиненный в былых преступлениях, с перспективой отбывать прошлый срок или даже расплатиться за свои прегрешения на виселице, как его отец. Официальный визит к губернатору колонии — неразумный шаг. Гораздо лучше послать Битти.

С другой стороны, он должен собрать в поселке как можно больше новостей. Все корабли, идущие с востока, независимо от своей принадлежности, останавливались на мысе. А самые лучшие свежие новости можно получить в тавернах и публичных домах, протянувшихся вдоль побережья. Извинившись, он отошел от семьи Битти и подозвал Большого Дэниела и Аболи.

— Как стемнеет, отправимся на берег. Приготовьте шлюпку.

Через четыре дня — полнолуние. Гора, темная и чудовищная, нависала над моряками, когда они гребли по мерцающей воде к освещенному луной берегу; ее ущелья и утесы были тронуты серебром.

Хэл сидел на кормовой банке между Аболи и Большим Дэниелом. Все трое закутались в плащи и шляпы, под плащами скрывались пистолеты и сабли. Гребцы — двенадцать надежных матросов под командованием Уила Уилсона — тоже были вооружены.

Атлантическая волна, шипя на песке пенным гребнем, вынесла их на берег. Едва она начала отступать, гребцы выскочили и вытащили шлюпку на сухое место.

— Не упускайте людей из виду, Уил. Не позволяйте им уходить на поиски выпивки и женщин, — предупредил Хэл Уилсона. — Возможно, возвращаться придется в спешке.

Они вместе прошли по мягкому песку и, как только обнаружили тропу, направились к группе строений под крепостью. Кое-где в окнах горели огни, и, приблизившись, моряки услышали музыку, пение и пьяные крики.

— С нашего прошлого посещения мало что изменилось, — сказал Аболи.

— Да, дела тут по-прежнему процветают, — согласился Большой Дэниел и прошел в дверь первой таверны на краю поселка.